Слуга безропотно провел Дориана по целой веренице запутанных коридоров. Резиденция дома Альварес встретила вездесущей роскошью, словно кто-то задался целью собрать в одном месте максимум уникальных произведений искусства и задрапировать их в максимально возможное количество шелка и мрамора.
Чтобы каждому, кому хватило ума сюда забрести, сразу стало понятно: обитающая здесь фамилия по степени влиятельности и богатства милостиво согласна постоять в одном списке с могучими королями Силории. Брезгливо поглядывая на них сверху вниз.
Путь привел в западное крыло, где в просторном зале мага встретила та самая эльфийка, ради которой он и явился в Ниланту.
Легкомысленно одетое юное создание, рядом с которым, будто цербер, застыл мощный эльфийский воин в латах с серебряной отделкой.
- Сеньорита, к вам явился сеньор Валентайн. - Чопорно доложился слуга.
- Благодарю, любезнейший. Можешь идти. Хотя, чуть позже тебе потребуется показать мастеру Дориану его комнаты. - Безмятежно отозвалась Лиримэ.
Когда слуга оставил их наедине, эльфийка любезно наклонила голову, приветствуя гостя из Истирра.
- Примите мою благодарность, мастер Дориан. Я очень рада, что вы прибыли в Ниланту чуть раньше означенного срока. Мне и моему спутнику может потребоваться ваша помощь в одном крайне важном деле. Ох, и позвольте представить вам моего спутника, Адамара из дома Серебряной Птицы.
Адамар, в отличие от самой Лиримэ, ни благодарным, ни счастливым не выглядел. Создается впечатление, что он умеет исключительно корчить рожи одна спесивее другой...

Подпись автора

- Мне необходимо встретиться с человеком, имеющим... крайне важную информацию о цели нашей экспедиции. - Вряд ли Дориану потребовалось бы слишком много внимания и проницательности, чтобы понять, что Лиримэ явно не спешит проявлять так уж много открытости и откровенности. У нее явно есть какие-то тайны, которые она не спешит выкладывать магу. - Встреча должна произойти сегодня ночью. Я собиралась отправиться туда в обществе Адамара, хотя он и велел мне прийти одной. Но, возможно, вы не откажете мне в сопровождении?
Недовольно засопевшего эльфа Лиримэ предпочла проигнорировать. Пусть он и старше ее на несколько лет, спутник слишком высоко ценит свои фехтовальные навыки. Раньше, в детстве ей казалось, что нет никого более могучего, чем ее защитник. Но...
В последнее время Лиримэ начало казаться, что Адамар слишком уж себя переоценивает. И было бы полбеды, если бы все ограничивалось самоуверенностью в области владения оружием. В конце концов, во владении мечом равных ему действительно немного.
Но, кажется, Адамар полагает, что в мире вообще нет никого, кто мог бы сравниться с ним хоть в чем-то.
И, кажется, эта самоуверенность перестает быть просто глупой и становится откровенно опасной и для него самого, и для окружающих.
Во всяком случае, Лиримэ бы предпочла, чтобы на встречу с откровенно подозрительным визави ее сопровождал кто-то еще.

Подпись автора

Центральные улицы ---->

Остаток ночи Дориан был предоставлен сам себе. Конечно, появление гостей в компании перемазанной в крови эльфийки произвело в резиденции немалый фурор. Однако, вскоре выучка слуг взяла свое.
И Алая Панацея в доме действительно нашлась - а это означает, что за ночь она придет в себя. Адамар, кажется, решил провести бессонную ночь рядом с ней. То ли парень влюблен и собирается горько раскаиваться в беспечности и заниматься самобичеванием. То ли приставлен к ней в виде охранника - и тогда, в общем, ему предстоит заниматься примерно тем же самым. Если только жертва его халатности не решит, что спокойная ночь в одиночестве для нее предпочтительнее шумной и демонстративной скорби.
На Дориана после его отповеди эльф демонстративно не обращал внимания. В отличие от эльфийки, успевшей просипеть короткое "спасибо". На большее ее сил пока что явно не хватает.
Впрочем, не приходится сомневаться - Лиримэ-то вполне ясно осознает, благодаря кому она осталась жива.
Как бы то ни было, Дориан получил в свое полное распоряжение пышно обставленную комнату и остался предоставлен самому себе.

Подпись автора

- Позвольте поблагодарить вас, мастер Дориан. - Первым делом церемонно произнесла Лиримэ за завтраком. В отличие от Адамара, она и раньше не демонстрировала спеси в адрес мага, а случившееся ночью стало поводом для искренних симпатий в его адрес. - Утром меня посетила Кассандра Альварес. Кажется, сеньора была не слишком довольна тем фактом, что на ее гостей было совершено столь вульгарное покушение.
Следов покушения за ночь не осталось. Заклинания мага и порция Алой Панацеи полностью исцелили полученные раны. К счастью, убийца не догадался смазать клинок какой-нибудь ядовитой гадостью... или чем похуже.
- С учетом ее репутации и благодаря ее помощи, думаю, вскоре мы сможем узнать, куда скрылся этот мерзавец. Нам необходимо вернуть утраченное, прежде чем мы отправимся в Порто-Оро.
О том, что же именно похитил у нее ночью неизвестный ассасин, Лиримэ рассказывать не спешит.

Подпись автора

- Просто Лиримэ. - Мягко поправила эльфийка.
В конце концов, нет ничего удивительного в том, что она прониклась симпатией к магу, спасшему ее жизнь. - И уверяю, никакой темной стороны в этой истории нет. Храм, согласно нашим хроникам, запечатан некой магической завесой, открыть которую можно при помощи алмазного ключа. Я смогла найти его. Но не придавала большого значения сохранению тайны. Возможно, зря... Как бы то ни было, со мной связался некий маг из Ниланты, уверяющий, что ему известны некие тайны, связанные с храмом. Он согласен был сообщить секрет обладателю ключа. Увы, я слишком наивно поверила в его искренность. Я слабо представляю, зачем ему понадобилось совершать столь мерзкий поступок. Кажется, Храм Когтей скрывает чуть больше тайн, чем я думала...

Подпись автора

Известия пришли ближе к вечеру.
- Прибыл один из шпионов Кассандры. - Сообщила Лиримэ Дориану, когда солнце уже начало клониться к закату. - Они нашли дом, в котором укрывается похититель ключа. Кажется, артефакт до сих пор находится у него. Но есть и проблемы. Судя по всему, в этом доме засело не меньше десятка головорезов. Что много хуже, похитители как-то связаны с Ашигарто.
Эльфийка произнесла это очень мрачным голосом. Ей эти известия по вкусу совсем не пришлись.
- Это один из главнейших теневых воротил Ниланты. И, похоже, Кассандра не горит желанием ввязываться в открытое столкновение с местными преступниками.
- С чего вдруг этой женщине бояться ворья? - Презрительно процедил Адамар.
После недавнего он старается делать вид, что Дориана в принципе не существует. Но попытки командовать им, будто собственным слугой, прекратил.
- Местная политика слишком сложна, чтобы вникать в ее детали. Важно лишь то, что мы можем рассчитывать лишь на самих себя. Со мной пять воинов. Уверена, мастер Дориан, с вашей помощью мы справимся. Когда будете готовы - отправимся незамедлительно. Забавно. Кассандра не желает отправлять солдат Альварес против людей Ашигарто, но ее покровительство в наш адрес неизменно. Кажется, местные условности - сущий кошмар... Как бы то ни было, когда будете готовы - дайте нам знать.

Подпись автора

Ворота и стены ------›
К счастью, путь от Замка Ясеня до Ниланты оказывается не таким уж долгим: немногим больше недели, благодаря нанятой в ближайшем городке повозке. И, что гораздо более важно - спокойным, лишенным каких бы то ни было неожиданностей и проблем: их троица просто едет вдоль побережья, иногда пополняет припасы в торговых деревнях, останавливается на ночь либо там же, либо под сенью небольших рощ, растущих чуть в стороне от основного тракта. Даже погода - и та совершенно не напоминает о себе: оптимальное сочетание летнего тепла с отсутствием изнуряющей жары и небольшим количеством благодатных дождей.

Полукровке всё это только на руку: посещение замковых подземелий ей совершенно точно не идёт на пользу, в значительной мере выбив из-под ног почву, еще более расшатав представления о себе и своём месте в окружающем мире. Так что почти всё время она проводит, устроившись в глубине повозки, у небольшого оконца, приложив максимум усилий, чтобы расслабиться и выкинуть почти все лишние мысли из головы, просто разглядывая полузабытые пейзажи. Обсуждать случившееся у полуэльфийки нет никакого желания, так что и на редкие попытки Шизарры вызнать у неё еще что-нибудь интересное о замковых подземельях, и сдержанное беспокойство со стороны Ирсиэля одинаково ровно и скупо даёт понять, что она в порядке и последнее, чем хочет заниматься - это вспоминать произошедшее в Орио.

Громада Ниланты открывается взорам путешественников еще за несколько дней до прибытия, а когда они всё-таки оказываются у её стен - так и вовсе в какой-то мере подавляет девочку. Прежде она думала, что будет счастлива, оказавшись в родном городе - но пока ей лишь дискомфортно из-за давящего на слух шума и огромного числа разного рода силорийцев вокруг. Всё это вызывает у неё лишь одно желание - забиться еще поглубже в свой уголок и лишь наблюдать оттуда за окружающими, не заговаривая лишний раз.

Тем временем их повозка неспешно едет через окраины, жилые и деловые кварталы, к центру; за всё это время им приходится всего дважды взаимодействовать с городской стражей: у городских ворот и при въезде в район, где обитают золотые семьи. К счастью, в обоих случаях оказываются одинаково полезными и свидетельство Ирсиэля, и недружелюбный вид Шизарры - и их не смеют задерживать лишний раз. Так что довольно скоро они оказываются за коваными воротами и уже на своих двоих пересекают сад, чтобы оказаться на пороге просторного несколькоэтажного особняка в белых, голубых и зеленоватых тонах, кажущегося, на удивление, почти невесомым, ажурным за счет изящного стиля архитектуры и сложных узоров; гармоничное сочетание небольшого количества драгоценных тканей и пород камня и дерева говорит о статусе и достоинстве владельцев, при том не опускаясь до бессмысленного парада дурновкусия и излишеств.

Слуги почтительно приветствуют гостей, приглашая их в светлый просторный зал, открывающийся сразу за входной дверью. Они приветствуют Лейрис с радостью и, вместе с тем, немного растерянно; впрочем, в том нет ничего удивительного - они ведь в последний раз видели её совсем еще маленькой и с другой манерой вести себя.

- Соль! - первой пришедшей на зов слуг оказывается хрупкая светловолосая девушка в бежевом летнем платье. Она сбегает по лестнице и крепко обнимает полукровку, окаменевшую от неожиданности. Лейрис знает - или, по крайней мере, догадывается - что перед ней - её старшая любимая сестра или же... была таковой раньше?.. Годы разлуки сделали своё дело - и она просто не знает, как вести себя с Элен - да и со всеми остальными тоже - обнимая ту немного запоздалым, механическим жестом.

- Приветствую вас, господа, - спустя минуту приветствует их глубокий немного усталый голос - и гости видят светловолосого мужчину лет сорока, чья одежда лишена каких-либо украшательств и ярких красок, но сделана из таких тканей и такого кроя, которые могут позволить себе лишь безусловно состоятельные люди. Хозяин дома старается вести себя сдержанно, но подрагивающий голос и то, как крепко подрагивающими руками прижимает он к себе младшую дочь, выдают бездну обуревающих его эмоций. - Мне не хватит слов, чтобы передать словами всю мою благодарность. Прошу, будьте моими гостями, пройдемте со мной в кабинет - обсудим вашу награду: быть может, помимо той, что была оговорена, вы захотите что-то еще.

- Надеюсь, впредь ваша дочь будет свободна от посягательств госпожи Гвилвилет. - Серьезно вставила в монолог Ирсиэля свою шпильку Шизарра с легким отеннком сочувствия в голосе.
Когда нужно, она вполне умела изображать из себя паиньку. И сейчас совершенно не спешила стучать по столу кулаком и вываливать  на хозяина свои хотелки. Сам предложит. Еще и переплатит. Главное - безутешный отец получил напоминание о том, что главный источник его проблем по-прежнему коптит это небо. И нет никаких гарантий, что потерял стремление быть таковым.
- Впрочем, нет такой проблемы, которая не могла бы быть решена... окончательно.
На этом эльфийка замолчала, явно не стремясь развивать тему. Вряд ли почтенный сеньор получил и сохранил свое богатство, ни разу никого не заказав. Так что должен представлять, как делаются дела в этом не слишком милосердном мире.
Но навязываться Шизарра не собиралась. Она может сделать одолжение... если ее достаточно любезно попросить.
А насчет награды за девчонку... Ну, тут, определенно, есть, о чем подумать помимо золота.

В ответ на вопросительный взгляд Маркоса Ирсиэль мог лишь пожать плечами. Что он хочет от него услышать? То, что Ирсиэль слабо представляет, что именно случилось с Лейрис, ему уже озвучено. То, что девчонка иногда выдает вещи, которые лучше принимать во внимание просто потому, что не принимать их в это самое внимание станет глупостью - очевидно. Чего же еще?
- Возможно, следует последовать этому совету. - Скупо и сдержанно прокомментировал, наконец, Ирсиэль "поступившее предложение", когда стало ясно, что Маркос от него не отцепится.
Наверное, по-человечески отца можно понять: всегда хочется верить, что рядом есть кто-то, кто может и понимает больше тебя, и что этот кто-то обязательно все объяснит и сделает так, как оно и должно быть сделано.
Вот только хотеть верить и верить - это совсем не одно и то же. Одно - признак эмоций, присущих любому разуму. Второе - признак отсутствия этого самого разума.

Подпись автора

Шизарра предпочла не обострять ситуацию. В конце концов, тот факт, что она могла невозбранно срывать плохое настроение на его дочери, не означает, что этим можно заниматься с самим Маркосом. Тем более что обещание, пусть и весьма эфемерное, грядущей поддержки и более чем щедрая награда, заставили отнестись к сеньору ди Мора с некоторой толикой симпатии.
Однако, ни малейшего желания участвовать в приеме треклятой наги она не испытывала. Сами пусть как-нибудь разбираются. Для нее же эта история, и без того слишком уж затянувшаяся, должна быть завершена.
Следует отправиться на подворье, в котором их отряд, вышедший из Аш-Нарэлле, наконец, воссоединится. А затем... По правде сказать, в этот момент в голове Шизарры забрезжила тусклая неопределенность. Наверняка с такими ресурсами они смогут устроить что-нибудь интересное.
Как бы то ни было, все, что ей оставалось - вежливо попрощаться с сеньором Маркосом. И с самой Лейрис. Каковая тоже удостоилась пары пустых фраз, в которых, впрочем, промелькнула тень былой ядовитой покровительности.
На этом, довольная собой и миром, эльфийка покинула дом ди Мора.

-----> Центральные улицы

Маркос вежливо прощается с тёмной эльфийкой: хорошо разбираясь в окружающих, он чувствует за маской благожелательности той нечто тёмное и недоброе - и потому питает к ней... противоречивые чувства. С одной стороны, хорошо, что она ушла, и даже если и напомнит о себе в дальнейшем - именно ему решать, насколько широкую поддержку включает его несформулированное до конца обещание. Разумеется, он не собирается отделаться от неё какой-нибудь мелочью, но и жертвовать интересами своей семьи не будет, более того - постарается извлечь из её затеи максимальную выгоду для себя. Всё же с такими личностями нужно быть крайне осторожным, поскольку их верность и принципы обычно - вещь крайне гибкая. Но, с другой, сейчас эта девушка спасла его дочь, и даже если ею при этом двигала исключительно жажда щедрого вознаграждения - ди Мора не может не быть ей признателен.

Когда же поднимается со своего места и эльф, тонкие губы Маркоса трогает мягкая улыбка.

- Вы - желанный гость в моём доме, вне зависимости от того, придёте ли за помощью - или же с её предложением, - без тени притворной учтивости говорит он. Отчасти его радушие продиктовано самой искренней благодарностью, отчасти - желанием завязать более долгоиграющую связь с одним из величайших целителей их мира, появившегося на их пороге около трёх месяцев назад с благими вестями. Потому мужчина остаётся доволен, услышав пожелание эльфа, в котором над обычной вежливостью преобладает искренность: тому явно не всё равно, что будет с его подопечной дальше. И это, безусловно, к лучшему.

Вот, наконец, они с Элен и Лейрис остаются одни. Мужчина делает глубокие вдох и выдох, устало потирает шею широкой ладонью - и проходит к своим дочерям. Взяв на руки младшую, он садится вместе с ней в кресло, устраивая её у себя на коленях и обнимая крепко. Девочка сидит, словно каменная, почти не откликаясь на нежность - однако Маркос не обижается, понимая, что слишком многое на неё навалилось и она, скорее всего, просто успела отвыкнуть от подобного выражения чувств.

- Тебе есть, что добавить или возразить касательно рассказа Ирсиэля?

- Возразить мне нечего, - голос Лейрис грустен и тих. - Только добавить - так как Ирсиэль описывал, в первую очередь, то, что можно было невооруженным глазом увидеть со стороны. Но, помимо всего этого, у меня регулярно возникает чувство, будто я - это не совсем я. Моё тело иногда будто чужое, и находиться в нём неудобно, меня снедают приступы иррациональной тоски... 

- Господин, - в комнату вновь входит Гаэль, до этого вышедший провожать гостей, - прибыл Ваш младший сын. Пригласить его тоже - или сказать, что Вы заняты?

- Да. Уже в первый месяц после того, как я оказалась там, - по лицу девочки пробегает тень: ей не хочется вспоминать те дни. Как впервые, проснувшись в своей комнате в доме Гвилвилет, ощутила в себе некоторую... неправильность. Нет, связанной не с потерей возможности вести себя, как привыкла, но с чем-то более глубоким и сложным. Тело казалось... чужим, как новый, еще не обжитый, дом, расположение комнат и коридоров в котором ты еще не запомнил, вынужденный каждый раз тратить хотя бы несколько мгновений, чтобы сориентироваться и понять, как добраться в нужную тебе точку. Так и в случае с телом Лейрис: даже, казалось бы, ради самых обыденных минимальных действий, вроде моргания или шевеления пальцами, ей пришлось прилагать целенаправленные осознанные усилия, чувствуя себя неопытным кукловодом, путающегося в нитях марионетки. Всё вокруг и в самой себе казалось ей неправильным, не таким, как обычно - хотя, даже глубоко задумавшись, не могла понять, а как, собственно, правильно.
- Зачем?.. Честно говоря, до сих пор гадаю: никакой пользы от меня для неё не было, - отвечает полуэльфийка, отвлекшись от своих размышлений, на второй вопрос отца. Потому, что как ни крути, а это сомнительная затея: тратить время, ресурсы и силы на похищение, содержание и контроль ребёнка, который, по большому счету, ничего тебе не даёт. Да, Лейрис периодически помогала ей за счет своих знаний и умений, взявшихся непойми откуда - но неужели то же самое не сделал бы любой, в достаточной степени одарённый, маг, приглашенный за деньги? Более того: полукровка уверена, что если бы леди Гвилвилет не наделила бы её невесть каким образом знаниями и магией - то она и вовсе бы оказалась на уровне домашней зверушки. Так ради чего всё это?.. Демонстрация принципа: "моя кровь принадлежит мне"? - Но я догадываюсь, почему леди Гвилвилет забрала именно меня. Она - моя бабушка.
- Погоди... по материнской линии?! - ахает, прижав пальцы к губам, Элен. Она совершенно не может вспомнить, чтобы как отец, так и мачеха Ановерин хоть раз упоминали семью последней, не говоря уж о встречах с ней. И потому девушке с братьями всегда казалось, что родственников со стороны матери у Лейрис больше и не осталось. Кто же знал, что они напомнят о себе, да еще и таким способом?.. - Ты знал о ней?! - оборачивается она резко к Маркосу.
Тем временем Маркос кивает слуге - и на пороге появляется его младший сын Филипп: светловолосый юноша лет двадцати с небольшим, чьи мягкие черты лица резко контрастируют с глазами, в которых плещется пламя неукротимой энергии. Он движется быстро и резко, за считанные мгновения успевая поклониться отцу, поприветствовать Элен и в конце опуститься на одно колено перед Лейрис. Парень не произносит ни единого слова, но по тому, с какой порывистой радостью прижимает к себе девочку, видно, какие чувства обуревают его. Та в ответ неловко приобнимает брата, утыкаясь носом ему в шею, а потом аккуратно высвобождается, отстраняясь и отступая немного в сторону, опускаясь на небольшую софу в том же закутке, в паре шагов от остальных. Ей, признаться, даже от столь сдержанно выраженных, без криков и слёз, эмоций уже становится немного не по себе и необходимо время, чтобы сократить дистанцию.
- Прости... Я не хотел... Просто обрадовался слишком сильно, - бормочет Филипп, решив, что причинил ей боль чересчур крепкими объятиями. И порывисто поднимается на ноги, устремляя выжидающий взгляд на отца. - Каков наш следующий шаг? Мы же не можем всего этого просто так оставить, мы должны отомстить!
- Нет, не надо мести! - возражает более смирная и мягкосердечная Элен, обнимая сестру за плечо и прижимая к себе. - Соль и так натерпелась из-за всей этой истории, а ты хочешь, чтобы её еще дополнительно мучили подробными расспросами и выяснениями по многу раз, подвергая сомнениям каждое её слово?!

Брат с сестрой смотрят на мужчину: он - задумчиво-оценивающе, она - с осуждением; впрочем, никто из них не спешит спорить, явно обдумывая его слова. Элен сердится: да, в чем-то отец прав - но разве он поступил согласно своим же принципам, когда сперва в мастерских их семьи, а затем и доме появилась та эльфийка, от вида которой покой всякий раз покидал его сердце? Всем троим его старшим детям пришлось тогда нелегко: с одной стороны, невозможно было избавиться от ощущения, будто этим он предаёт память их матери, умершей менее пяти лет назад, но, с другой - присутствовало и осознание того, что было бы жестоко не позволять ему выбраться со дна пропасти одиночества и отчаяния, куда его столкнула утрата первой жены. И всё же, она до сих пор считала, что к выбору первой любви Маркосу стоило подходить осмотрительнее, в частности - пристальнее изучить прошлое Ановерин, а не просто положиться на своё доверие к ней.

"И если бы ты знал больше об её родственниках - мы бы, как минимум, знали, к кому обращаться. А в данном случае - и вовсе, скорее всего, вернули бы Соль много раньше" - думает девушка, в порыве эмоций невольно с чрезмерным усилием сдавливая плечо Лейрис. И лишь когда последняя с тихим шипением отстраняется, мягким успокаивающим жестом касаясь ладонью руки Элен - извиняется смущенно, подавленная чувством вины.

Филипп смотрит же на отца, размышляя, в самом деле ли прислушаться к его словам или же только сделать вид, демонстрируя лишь внешнюю покорность? А, может, сразу дать понять, что он уже не ребёнок и имеет право поступать по-своему? Всё же, отношение к мести, как к блюду, которое следует подавать холодным, никогда не было ему близко и понятно. И, тем не менее, некая доля рассудительности присуще и второму сыну Маркоса: только останавливает его не только - и не столько - осознание правоты отца, сколько риск всерьёз рассориться с более хладнокровными и уравновешенными Адрианом и Элен, а также возможный риск для Лейрис - а допустить это он точно не готов.

- Я понял, отец, - наконец, говорит юноша вслух, склоняя голову в знак согласия. Поразмыслив немного, добавляет. - Я планирую обратиться к роду Вейрага: с учетом того, насколько точно было организованно и осуществлено похищение Соль, эта эльфийка должна быть могущественной и влиятельной особой. А значит, они, занимаясь развитием внешних связей, точно должны что-нибудь знать о ней. К тому же, ты говорил, что возвращать Лейрис домой помогала тёмная эльфийка... Думаю, стоит связаться с ней: быть может, она знает об этой Гвл... - Филипп морщится: у него всегда были сложности с запоминанием и произношением эльфийских имён, - ведьме больше.

Ответа от Ил'Шариса долго ждать не приходится: тот сообщает, что готов прибыть и помочь девочке; лишь, предполагая, что этот случай, наверняка, оказаться не из простых, просит три дня времени на завершение самых срочных дел. Он доволен, ведь план - не спешить, дать странной девочке спокойно уйти и дождаться, пока она сама позовёт его - сработал. Да, вышла на связь не сама Лейрис, но её отец - но, с точки зрения нага, это только к лучшему: так как значит, что идальго ди Мора доверяет дочери - и готов (по крайней мере, предварительно) сделать это в отношение самого Санкаршана. Да и во многих вопросах взаимодействовать со взрослым точно проще, нежели с ребёнком - а в том, что такие непременно возникнут, сомневаться ему не приходится.

Дом ди Мора же пока живёт будто на выдохе, с чувством, словно невидимая рана, отдававшаяся тупой ноющей болью где-то внутри, начала зарастать. Дети Маркоса - да и он сам, периодически отвлекаясь от дел - стараются не оставлять Соль надолго одну: они мало того, что соскучились по ней, так еще и терзаются смутным страхом - вдруг она вновь пропадёт?.. И потому проводят с ней много времени: гуляют по саду, рассказывают и показывают, что происходило за время её отсутствия - ведь их жизнь тоже не стояла на месте.

И именно это помогает маленькой полукровке немного... оттаять. Она боялась, что отчужденное состояние, в котором находилась сразу по возвращении домой, не отпустит её - но любовь родных оказывает своё влияние, позволяя почувствовать себя, наконец, дома. Где её слышат и слушают. Гд её любят. Но... конечно же, есть "но", ощущающееся, будто в розовую воду добавили каплю уксуса - неуловимая горечь послевкусия на фоне общей сладости. Да, Лейрис дома - вот только как бы не "по-настоящему". Она проделала столь длинный путь от дома леди Гвилвилет - но по прибытии в Ниланту так и не испытала чувства, будто он окончен. Будто это место - лишь временное пристанище: да, здесь можно остаться надолго, можно вернуться, зная, что тебя здесь любят и ждут - но при этом всё равно остаётся осознание необходимости двигаться дальше. Но куда ей идти? Не назад же, к ненавистной эльфийке? Эти мысли и ощущения не дают полукровке покоя - и потому она с нетерпением ждет новрй встречи с Ил'Шарисом, в надежде, что хотя бы он сможет помочь понять, что же всё-таки с ней не так.

Наг прибывает на четвертый день, проходя через астрал к воротам особняка. Отвечая лаконично на приветствие слуг, проходит в их сопровождении в гостиную, где его уже ждут, сдержанно, но вежливо здороваясь собравшимися.