История
Оглавление
Сотворение мира
Падение Азгу
Сотворение времени
Эльфийские царства
Приход людей. Темное время
Эпоха войн. Падение Акмилариа
Становление человеческих королевств
Расцвет и гибель Кематхи
Первые годы Новой эры: Северная Силория
Первые годы Новой эры: Южная Силория
Король Кристиан
Империя Ястребиного Когтя
Осада Ниланты. Падение Лодерии
Правление Максимиллиана Лотаринга
Краткий справочник дат и событий
Сотворение мира
Мир был пуст, и дух Всеотца один лишь наполнял его. И Всеотец сказал: явлю мир, где будут земля и моря, ветра и огонь, и да населяют его звери и птицы, травы и деревья. И стало так. И сказал Всеотец: мир тварный создал я, и звери, и птицы, и травы произрастают здесь. Создам теперь мир бесплотный, дабы духи бестелесные обитали здесь, и чудесами наполнился мой мир.
И создал Всеотец астрал - незримое для жителей тварного мира пространство. И появились в нем джинны и бесплотные духи. Великой магической силой искрились они и любое чудо было подвластно им.
И сказал Всеотец: отделю свет от тьмы. И так возникло Небо Благое, и появились в нем ангелы, что отражали волю Всеотца и наполнены были его благостью. Для тех же бесплотных духов, что не возжелали благости Всеотца, создал он Бездну. И они, ненавидящие его, поселились там. Всеотец не желал им зла, но отринувшие его благость наполнили души свои жестокостью и злобой. Так, Бездна наполнилась злом.
И сказал Всеотец: даровал я миру землю и воздух, воду и пламя. Даровал дух, дабы творить чудеса. Даровал Бездну и Небо Благое. Удалюсь теперь от дел, и пусть все жители Силории сами вершат судьбу свою, и какие боги пожелают явиться и править здесь - быть посему.
Так в Силории появились боги. Из прекрасного цветка пришла в мир Милада - богиня плодородия и любви. Из бездны морской явилась Норонна, владычица волн. Из порыва ветра возник Иокаст, покровитель странствий, приключений и музыки. В черную полночь пришла в мир Шерхея, богиня вероломства. И многие иные боги приходили в мир. А одним из последних пришел великан, и имя ему было Азгу.
И сказал он: не желаю править ни морями, ни травами, ни зверьми, но всю Силорию объявляю своим владением, и да склонятся все боги предо мной.
Столь страшна была его мощь и свирепость, что все боги мира, сколько их есть, в страхе признали его власть.
Падение Азгу
Гласит песнь о падении Азгу, что власть его была страшна и жестока, и страдали все живые существа от его беспощадности. И взмолились боги: пусть же мир явит нам своего спасителя!
И тотчас же солнце, что по воле Всеотца вершит свой вечный бег, послало яростный луч света, и воплотился он в отважного Шого. Могучий воин, чьи доспехи черны, а волосы пылают огнем. С яростным кличем обрушил он на Азгу град ударов. Долгой была та битва, и, наконец, великан дрогнул и бежал прочь, но не было у Шого сил на преследование: сражение измотало его.
Азгу же, бежав от победителя, призвал к себе Шерхею.
- Найди Солнечного Воина, - повелел Азгу. - Соблазни его и плотскими радостями истощи его могущество. Я же, собравшись с силами, вернусь и расправлюсь с ним. Сделай так, и воссядешь по правую руку от моего трона.
Недолго Шерхея искала Шого. И едва лишь Бог-Солнце увидел ее, наполнилось его сердце восхищением, а чресла - похотью. Но Вероломная со смехом отвергла его.
- Много ли чести принадлежать тому, кто не имеет ничего, кроме меча и доспехов? Одолей Азгу, отважный воин, но не одного лишь этого я требую от тебя. Победив, объяви себя царем над богами и верховным правителем Силории. Тогда лишь соглашусь я разделить с тобою ложе и царский трон.
Так Шерхея обманула Азгу, и когда великан явился на бой, Шого встретил его во всеоружии. И вновь кипела битва, яростная и страшная. И вновь враги отступили друг от друга, лишенные всех сил. Тогда-то к месту битвы явилась Шерхея, смеясь над их беспомощностью.
- Помоги же мне, Вероломная! - Вскричал Азгу, поняв ее замысел. - Сделай, как я прошу, и не ты, но я сам воссяду от тебя по правую руку и всю Силорию отдам тебе во власть!
- Заманчивое предложение, - отвечала Шерхея. - Чем же ты ответишь, отважный Шого?
Бог-Солнце, однако, молчал. Как ни велика была страсть, что горела в нем к прекрасной богине, видел он, что нельзя отдавать в ее власть Силорию, ибо ее тирания будет даже страшнее власти Азгу.
- Не быть твоей власти, Вероломная. - Отвечал Шого. - Рази, если такова твоя воля, но не быть мне рабом даже прекраснейшей из богинь.
И Шерхея, смеясь, встала на сторону Азгу. И великан, хохоча, вознес огромную дубину, дабы поразить Бога-Солнце. Но в тот момент, когда он уже праздновал триумф, в спину его вонзился отравленный кинжал, и страшная боль растеклась по телу.
- Почему же ты предала меня, Вероломная?! - Закричал в муке Азгу. - Разве не отдал я во власть тебе всю Силорию и самого себя?
- Разумны были твои поступки, Азгу, - смеясь, отвечала Шерхея. - Но одну лишь страшную ошибку ты допустил: осмелился смотреть на меня без восхищения во взоре.
И разверзлась земля, и Азгу, величайший из богов, пал в бездну. Шого же и Шерхея воссели на царском троне и доныне властвуют над богами и над всей Силорией.
Сотворение Времени
Первыми обитателями Силории стали джинны, явившиеся из глубин астрала. По воле Всеотца, существа эти властны находиться как в мире духов, так и в мире материальном. Джинны не строили городов и не создавали обществ - они, рожденные в астрале, именно его воспринимали как свой дом, мир материальный же они воспринимали как странное, хотя и не лишенное чарующей красоты место.
Исключением из числа мистического народа были наги. Именно они первыми - и единственными из джиннов - стали не просто посещать материальный мир, но творить в нем и изменять его. Они создали первые корабли для путешествий по морям, первые города. Именно наги впервые подняли глаза к небу не ради восхищения ходом светил, но с целью наблюдения и познания. Они положили начало письменности, математике, астрономии и астрологии, именно они первыми постигли тайны алхимии и прочих наук.
Именно наги создали первый силорийский календарь. Отправную точку же, от которой и принято отсчитывать годы и столетия, назвали Сотворением Времени. И, все-таки, Силория оставалась дика и безлюдна: численность нагов всегда была невелика. Несколько прекрасных городов в Небесных горах оставались единственным источником цивилизации.
Эльфийские царства
В 631 году от Сотворения Времени в краях, что ныне именуются Жемчужным берегом, появился новый народ, народ эльфов. Хотя некоторые полагают, что эльфы приплыли на кораблях, в реальности народ этот возник чудодейственным образом, по воле и замыслу Всеотца, что заложил их возникновение еще в те времена, когда творил мир.
Море пугало эльфов. Посему они отправились на север в поисках лучшей жизни. Эльфийские народы переправились через Подлунные горы и так оказались в окруженной горами долине, которую они нарекли Акмилариа, а ныне она зовется Кематха. Края эти в те дни были полны теплого ветра, высоких трав и ясного неба. Некоторые из эльфов пожелали остаться здесь. Они создали первые поселения. У них не было стен, а поселенцы не ведали войны. Они создали многие поселения, которые получали имена бесчисленных полевых трав и цветов, иные - в честь теплых ветров и сияющих с ночного неба звезд.
Большинство, однако, решило продолжить путь. И посреди Небесных гор эльфы впервые встретили нагов в их подземных крепостях. Эльфы были потрясены как обликом мистического народа, так и неведомыми им твердынями из камня. Были среди эльфов те, кто пожелал научиться искусствам нагов. Так встали посреди гор первые эльфийские крепости. Осевшие в горах эльфы, вдохновленные нагами, строили подземные города, создавая невероятные красоты и шедевры.
Прочие эльфы, однако, отправились далее и пришли в леса у подножия небесных гор. Многие из их народа пожелали остаться здесь, чтобы жить в гармонии с пленившей их красотой лесного края, которому они подарили имя Миатлаэн. Здесь они основали первые города, совсем не похожие на подгорные крепости нагов. И, хотя некоторые эльфы решили двигаться дальше, исследуя земли Силории, число их за пределами Миатлаэна никогда не было велико.
Так произошло разделение эльфов на три народа: те, что избрали своей обителью степные просторы Акмилариа, именовали себя полуденными. Обосновавшихся в горах именовали темными эльфами, а эльфы Миатлаэна назвали себя лесными.
Время, потревоженное появлением эльфов, очень быстро пришло к своему обыденному течению. Эльфийские народы, хоть и были более многочисленными по сравнению с нагами, заселили лишь относительно небольшие земли Миатлаэна, Акмилариа и Небесных гор. Столетия текли за столетиями, а Силория казалась погруженной в сонную и безраздельную вечную дрему.
Приход людей. Темное время
В год 2114 от Сотворения Времени в мир явились люди. Ни эльфам, ни нагам о том было неведомо: первые человеческие поселения возникли далеко на западе, там, где ныне расположена Ниланта. Хотя человеческий век, по сравнению с эльфийским, короток, невероятная активность и плодовитость свойственны этой расе. Всего через несколько столетий человечество расселилось по обширным землям северной Силории. Ищущие лучшей доли поселенцы шли на запад и север, но большинство направлялись на восток, вдоль Алых гор. Края эти славны теплой погодой, плодородными землями, корабельным лесом и многим другим. Людей вела вперед как здоровая практичность, так и присущая этому народу любознательность, желание заглянуть за окоем, щедро сдобренное мечтами о власти, богатстве и могуществе.
Племена и народы, заняв ту или иную землю, основывали на ней свои вождества и королевства. От тех, кто приходил в их владения, требовали покорности законам своей земли, подчинения правилам и повиновения вождям и правителям. Отказавшихся подчиниться изгоняли или даже убивали. Так, непрерывно растущая численность человечества обрекала его на столь же непрерывное расширение своих границ, освоение или захват все новых и новых земель.
Движение человеческих племен не было мирным: люди по природе своей куда менее склонны к спокойной созерцательности, свойственной эльфам. Они деятельны, амбициозны, агрессивны. Именно эти черты толкали их к яростным междоусобным войнам. Они захватывали друг у друга земли, уводили скот, грабили жилища, похищали женщин. Слабые бежали прочь от сильных, сильные шли следом в поисках новых чудес и богатств, которые должны были утолить неистребимую человеческую сущность, но лишь распаляли алчность и любопытство.
В Небесных горах жрецы и астрологи нагов отметили наступление 2598 года от Сотворения Времени, когда первые человеческие племена преодолели перевалы Алых гор и вышли к полноводной Ашкебрайзе. Спустя пятьдесят три года, в 2651 году, люди и эльфы впервые увидели друг друга.
Первыми людей встретили полуденные эльфы из Акмилариа. И, хотя первые встречи были мирными и исполненными скорее взаимного любопытства и интереса, эльфы довольно быстро наградили людей прозвищем "беспокойный народ". Их напугал их напор, агрессивность, настойчивость. Увы, страх и опаска - совсем не те качества, которые следовало показывать людям в те времена. Убедившись, что дивный народ не способен противостоять натиску, люди со временем утратили опаску. Они, нашедшие прекрасный плодородный край, населенный робкими и нерешительными хозяевами, сочли, что пришли на землю, которая может принадлежать лишь им. Они нападали на эльфийские селения, грабили их, жгли прекрасные дома или выгоняли или даже убивали хозяев.
Эльфы Акмилариа, ранее не знавшие войн и сражений, сами были вынуждены открывать невиданное ранее искусство создания оружия. Они ковали мечи и щиты, из их мастерских выходили прекрасные кольчуги. Но то, что создавали кузнецы эльфов, вскоре постигали люди. Чему-то они учились самостоятельно. Нередко - заставляли захваченных в плен эльфийских ремесленников открывать секреты своего искусства.
Так, гармония мира была нарушена, но это было лишь начало.
Эпоха войн. Падение Акмилариа
Люди становились все более многочисленны. Если раньше они жили небольшими племенами, во главе которых стояли старейшины и главы родов, со временем появились вожди, объединявшие под своей властью огромные человеческие массы.
Самым прославленным из таких вождей стал Ларедар Отважный. В 2778 году он, создавший державу от Ледяной реки до самой Ашкебрайзе, во главе огромной армии вторгся в Миатлаэн. Если раньше людские племена лишь совершали набеги с целью грабежа, Ларедар жаждал полностью покорить эльфийское царство.
Наги и темные эльфы Небесных гор поддержали сородичей, но союзники были и у Ларедара: джинны из числа маридов и ифритов присоединились к нему. По складу характера властные амбициозные мариды и порывистые, импульсивные ифриты были куда ближе к людям, чем к эльфам. И те, и другие охотно присоединились к армии Ларедара.
Пример Ларедара вдохновил другого прославленного вождя. Правитель племен южной Ашкебрайзе привел своих воинов Акмилариа. Саргон был куда менее прославлен и удачлив, чем Ларедар, но он верно рассчитал момент: Миатлаэн, темные эльфы и наги скованы войной на севере. Малонаселенная, но богатая Акмилариа с ее плодородными землями и богатыми железом горами беззащитна. Кроме того, совсем недавно полуденные эльфы лишились прославленного эльфийского владыки. На трон взошла юная Каристилиэль, знаменитая красотой, но не полководческими талантами.
В 2779 году армия Саргона огнем и мечом прошлась по благодатной Акмилариа. Тщетно взывали эльфы к благоразумию или великодушию чужаков. Иные брались за оружие, но люди были более многочисленны и более опытны в ратном деле. И пусть их оружие по красоте уступало изящным мечам и сияющим кольчугам эльфов, сила и численность перевесили красоту.
Тогда Каристилиэль воззвала к Шого, моля небесного воителя о защите для своего народа. Но Бог-Солнце ответил презрительным равнодушием. Ему, богу-воину, были куда милее люди - отчаянные, дерзкие, привыкшие брать силой то, что пожелают. Смирение и молчаливая скорбь эльфов претили ему. Эльфы, в прошлом также не слишком много внимания уделявшие божественной царственной чете, и предпочитавшие из всех богов рассудительного Аманара, тщетно молили Бога-Солнце о милости.
В тот миг, когда черное отчаяние охватило Каристилиэль, к ней обратилась Шерхея.
- Не в моей власти перечить супругу, - говорила Вероломная эльфийской царице. - Но я согласна уберечь твой народ от истребления. Оставьте земли, что волею Шого отданы захватчикам-людям. Отправляйтесь на Жемчужный берег. Там, где началась эльфийская история, найдете вы новое начало, а тебе дан будет исток новой жизни.
Эльфы мудры. Они редко доверяют посулам тех, кому верить не следует. Но Каристилиэль, доведенная до отчаяния и каждый день видящая черные столбы дыма с тех мест, где ранее стояли эльфийские селения, последовала ее совету. Полуденные эльфы бежали от войны туда, где некогда увидели Силорию.
Увы, милость Шерхеи обернулась ядовитой насмешкой: земли, где некогда увидела свет раса эльфов, ныне были заняты другими людскими племенами. Беглецы узнали об этом лишь когда, измотанные долгим переходом, спустились с Полуденных гор.
Новые хозяева Жемчужного берега мало отличались от тех своих сородичей, что разоряли Акмилариа. Отважные и отчаянные мореходы и воители, алчные, амбициозные и свирепые, совсем не милосердием встретили они беглецов. Оглушенная ядовитой издевкой, коей обернулась помощь Шерхеи, Каристилиэль на коленях молила вождя людей дать ее народу уйти прочь. Новый правитель Жемчужного берега, имя которому было Утланти Мореход, со смехом отверг мольбы эльфийки. Он и его воины присвоили богатства, спасенные эльфами из Акмилариа. Эльфам суждена была судьба невольников. Эльфиек же, словно те были бессловесными вещами, Утланти дарил своим приближенным и даже обычным воинам.
Так народ Каристилиэль оказался в рабстве там, где началась эльфийская история. Сама же Каристилиэль разделила судьбу многих своих соотечественниц. Ей было уготовано стать наложницей Ацеки, наследника Утланти. Лишь после того, как бывшая царица понесла от него дитя, ей открылся двоякий смысл обещаний Шерхеи, пророчившей ей "исток новой жизни".
Миатлаэн же устоял в войне против Ларедара. Эльфы под предводительством Иртаэля Серебряная Ветвь одержали победу в решительном сражении. Хотя людские потери и были велики, эльфийское воинство также умылось кровью. Иртаэль, однако, оказался не только умелым военачальником, но и мудрым правителем. Ему было ведомо, что Ларедар, хоть и потерпев несколько поражений, не желает отступать из Миатлаэна. Вождь опасался, что его же приближенные сочтут это признаком слабости. Иртаэль, разумеется, мог продолжать войну и добить армии Ларедара, но какую цену придется уплатить самим эльфам за победу? Пройдет столетие - и на месте Ларедара возникнет другой человеческий вождь. Людские волны будут идти одна за другой, покуда эльфийское царство не пойдет под их ударами.
Тогда Иртаэль пошел на хитрость. Он первым призвал Ларедара на переговоры. Победивший во многих сражениях, Иртаэль признал себя побежденным. Он предлагал вождю людей и его воинам богатые дары, а в будущем - немалую дань в обмен на безопасность их границ. Ларедар вовсе не был фанатиком войны. Расчетливый и хладнокровный правитель, он охотно "взял Миатлаэн под свою защиту", обещав, что ни он, ни его потомки не нарушат более эльфийских границ. Не все эльфы были довольны тем, что их победы обратились выплатой дани, однако большинство признали мудрость Иртаэля. Немногие осознавали ошибочность решений эльфийского владыки.
Одно лишь не давало покоя эльфам Миатлаэна: они, вынужденные отдать все силы на защиту собственного дома, ничем не смогли помочь южным сородичам. На землях Акмилариа люди основали собственное царство Кематха.
Много позднее хронисты обнаружат интересную деталь: в том самом 2880 году от Сотворения Времени, когда Ларедар Отважный и Иртаэль Серебряная Ветвь подпишут первый в истории договор между человеческим и эльфийским государствами, далеко на Жемчужном берегу бывшая царица Каристилиэль даст жизнь мальчику по имени Килата - первому полуэльфу в истории Силории.
Держава Ларедара Отважного ненадолго пережила своего основателя. Вскоре она распалась на несколько враждующих меж собой княжеств, ни одно из которых не способно было представлять угрозу Миатлаэну. Все они, однако, почитали разбой как вполне приемлемый способ взаимодействия с эльфийским царством. Иртаэлю оставалось лишь с горьской усмешкой сожалеть о сокровищах, на которые он надеялся купить вечный покой для своего государства.
Становление человеческих королевств
С течением времени из хаоса вечных войн и междоусобиц выросло несколько человеческих государств. Они, в отличие от варварских держав и вождеств прошлого, не только пережили собственных основателей, но и постепенно развивались, богатея и создавая собственные города и крепости - к немалому удивлению эльфов, полагавших, что люди способны лишь на бестолковую и безостановочную войну всех со всеми.
В начале четвертого тысячелетия в Силории пробудились еще два народа. Глубоко в недрах Небесных гор наги обнаружили гномов, подземных рудокопов, обладающих несравненными познаниями металлов и камней. В эти же времена далеко на северо-востоке, у отрогов Железных гор появляется невиданное доселе племя орков. Существа эти, суровые и стойкие, обживают свой неприветливый край. Воинственностью своей они, как и гномы, мало уступают людям, хотя численность их, по сравнению с человеческим племенем, невелика.
На землях бывшей Акмилариа потомки царя Саргона основали царство Кематха, раскинувшееся от Южной Ашкебрайзе до Алых гор и от Полуденных до Змеиных гор. На северном берегу Моря Гроз возникла Ниланта. Земли ее были невелики, но она стала древнейшим человеческим городом Силории. На Жемчужном берегу же Килата, сын Ацеки и Каристилиэль, основал новое государство, провозгласив себя правителем - тлатоани. Сын отважного, но недалекого воителя, Килата с самых ранних лет попал под влияние матери. Именно она воспитывала его, именно она пыталась привить сыну понимание чувства прекрасного и изначальную мудрость, свойственную эльфийскому народу. Именно благодаря эльфийке Килата вышел победителем из жестокой схватки за власть, разгоревшейся среди потомков Ацеки.
Труды Каристилиэль увенчались успехом. Килата вовсе не стал эльфом по складу ума: он был по-человечески жаден и воинственен, стремился к новым свершениям и завоеваниям. Его царство стало молодым и хищным государством мореходов и пиратов. Однако, на закате своего правления Килата даровал свободу эльфийским рабам. Некоторые из уцелевших полуденных эльфов поселились в замкнутых общинах у отрогов Полуденных гор. Многие из них, однако, остались жить среди людей, среди которых к тому времени уже хватало их родичей и потомков. Так было положено начало единственному человеческому государству, где людская и эльфийская кровь переплетены воедино.
Расцвет и гибель Кематхи
Минули столетия. Кематха из страны варваров, ценящих лишь доблесть и владение оружием, превратилась в богатое и процветающее государство. Возникли первые города, подняли к небу шпили и колонны величественные храмы и мистические пирамиды, где жрецы прорицали по звездам будущее и находили упокоение величайшие из падишахов Кематхи. Жизнь вставшего на пепле эльфийских городов царства не была мирной: на севере их донимали бесконечными налетами темные эльфы. Годы войн изменили жителей Аш-Нарэлле. Из философов и зодчих многие из них стали воителями, жестокость и ярость которых даже самых отважных из людей повергали в трепет. Нередко к ним присоединялись и наги, чья боевая магия была страшным оружием. На юге же Кематхе досаждали воины Жемчужного берега. Потомки Каристилиэль восприняли от эльфийской царицы ненависть к тем, кто обрек ее народ на горькую участь. Впрочем, даже не веди их ядовитая злоба эльфийки, осталась бы жажда богатств и славы, влекущая к богатствам Кематхи. Ее падишахи, впрочем, тоже грезили походами и завоеваниями, так что сталь билась о сталь по обоюдному желанию.
На севере и юге Кематха не могла продвинуться, остановленная достойными противниками. Движение на запад, однако, было открыто. Когда-то праотцы Кематхи двигались с запада на восток навстречу встающему солнцу. Теперь же армии в золоченых кольчугах шли на закат, покоряя дальних своих родичей, чьи племена кочевали вдоль полноводной Ашкебрайзе и по плодородным саваннам. К 3333 году Кематха достигла величайшей своей славы, объединив под своей властью все земли от Полуденных гор до Змеиного мыса, от океана Астис до Алых гор. От далекого, населенного диковинными узкоглазыми людьми Иррхешу, уходили тяжелые корабли к острову Черный Камень.
Название свое остров получил благодаря темным безжизненным скалам, что высятся на северном его берегу. Однако же, первое впечатление оказалось обманчиво: южные и восточные берега Черного Камня представляют из себя один огромный оазис с пышной растительностью и плодородными землями. Впрочем, надежды мореходов Кематхи оказались бесплодны: узкая полоса плодородных земель, что обрамляет побережье Черного Камня, очень быстро уступает место огромной пустыне, занимающей большую часть острова.
Есть на острове и свой народ. Агрессивный, дикий и необузданный, он, однако, вскоре был вынужден признать верховенство царей Кематхи: захватчики принесли на Черный камень неведомое местным стальное оружие. Мало что местные жители могли противопоставить и приплывшим на огромных кораблях чародеям. Кематхийцы, впрочем, оказались весьма милосердными правителями. Они, хоть и извлекали из гор Черного Камня золото и драгоценные камни, вывозили вино и прочие дары благодатного побережья, научили жителей Черного Камня письменности, ремеслам и многому другому.
Северная Силория в те времена была лишена единой власти. Разделенная на множество королевств, погруженных в вечные войны, она была задворками цивилизации. Одна лишь Ниланта непрерывно богатела, а ее мореходы вели свои галеры от Тиссалии до Истлана.
В 3333 году на престол Кематхи восходит падишах Незеб. Он властвует над величайшим государством, какое только видела Силория, и полон решимости распространить свою власть далее. Полный амбиций и уверенности в своих силах, Незеб не скрывает презрения ко всем прочим странам.
В это же время Каристилиэль, что доживает свои дни на Жемчужном берегу, направляет все свои силы на создание невиданного ранее союза, что войдет в историю под именем Силорийской Унии. Дипломатические таланты эльфийки вкупе с презрением и агрессивностью Кематхи совершили чудо, объединив против общей угрозы воинов Жемчужного берега, нагов Аш-Наратха, темных эльфов Аш-Нарэлле, эльфов Миатлаэна, гномов, а также нескольких королей северной Силории. Страшным ударом для Кематхи стало вступление в унию Ниланты. Огромный торговый город обладал бесчисленными богатствами и мощным флотом и давно уже зарился на владения падишахов на берегах Моря Гроз.
Разразившаяся в 3337 году война стала самой масштабной и самой кровопролитной в истории Силории. Армии враждующих государств сходились снова и снова. Кематха была, несомненно, сильнейшей из всех, но армии Силорийской унии атаковали со всех направлений. На море бесчинствовали корсары Ниланты. На суше армии самых различных народов раз за разом сталкивались с воинами падишаха. Через несколько лет бесконечных битв Кематха изнемогала под ударами со всех направлений. Первыми пали города на берегу моря Гроз. Из Змеиных гор выходили страшные ламии - жуткие существа, что алкали чаще не только богатств и завоеваний, а человеческой крови. Армии гномов и чародейство нагов, жестокость воинов Жемчужного берега и безупречная тактика темных эльфов обескровили великое государство.
Флот Кематхи был разбит. Остров Черного камня выпал из-под власти падишаха. Вскоре человек, именующий себя Солнечным Халифом, объединил вокруг себя жителей острова и сверг кематхийского наместника. Так возникло новое государство - Халифат Ирсия. Солнечный халиф стал основателем нового религиозного учения. Оно, хоть и почитало Бога-Солнце - жители Черного Камня именуют его Шогох - было куда более жестоким и требовательным от своих адептов.
Война в Силории бушевала еще несколько лет. Кематха отчаянно сражалась, не желая признавать поражения. В 3342 году умирает царица Каристилиэль. Легенды гласят, что в час ее смерти царицу посетила Шерхея. Предания эльфов говорят, что Вероломная открыла Каристилиэль, что грядущее готовит Кематхе судьбу ее собственного народа, обреченного бежать с родной земли. Песнопения Жемчужного берега утверждают, что сама Каристилиэль просила об этом Шерхею в свой последний час. Истина остается неведомой.
Известно, однако, что вскоре после смерти эльфийской царицы земли Кематхи поразила чудовищная засуха. Земля обращалась в безжизненный песок, раскаленный обжигающими солнечными лучами. Гибли посевы, иссыхали реки. Война окончилась сама собой: мало резона было темным эльфам и мореходам Жемчужного берега сражаться за край, в одночасье ставший гиблым местом. Жители же Кематхи бежали прочь, унося свой скарб от ставших безжизненными очагов. Некоторые бежали на юг, ища милости у вчерашних врагов. Те эльфы, что дожили до этого дня со времен падения Акмилариа, смотрели теперь, как воины Жемчужного берега со смехом заковывают в цепи потомков их гонителей.
Большая часть жителей Кематхи направилась на запад. Там лежали сатрапии их некогда великой страны. Но с падением плодородной обители падишахов, властители западных провинций имели мало причин с уважением относиться к своим былым повелителям.
Падишаха Незеба убил в 3345 году сатрап Афрей, бывший некогда наместником западных провинций. Ныне же он повелел именовать свои земли Антией, а себя провозгласил деспотом этого нового царства.
Падение Кематхи для Южной Силории напоминало конец света. И хотя из ее пепла восстала Антия, бывшая сатрапия огромной державы была тенью былого величия. Тенью, которую впереди ожидали грозные испытания.
Первым таким испытанием стали темные эльфы. Привыкшие к войне с Кематхой, они за минувшие годы растеряли присущее эльфам миролюбие. Рейдеры Аш-Нарэлле частенько наведывались на земли соседей, угоняя людей в рабство, убивая воинов, сжигая селения. Но вскоре антийцы поймут, что темные эльфы - меньшее из зол.
В 3341 году в Змеиных горах появился невиданный доселе народ - ламии. Существа эти жестокостью и кровожадностью без труда затмили темных эльфов. Там, где воины Аш-Нарэлле захватывали рабов и резали скот, ламии истребляли людей, особенно жестоко обходясь с младенцами, чья кровь для них - излюбленное лакомство. С этого времени антийскому царю приходится держать на западной границе воинские отряды и заставы, дабы уберечь от угрозы своих подданных.
Еще одной бедой Антии стал восток. В Южных саваннах, ранее населенных лояльными падишаху Кематхи кочевниками, появляются племена минотавров. Огромные свирепые твари жестоки, безмозглы, кровожадны и плотоядны, совершенно не делая разбора между кониной и человечиной. Через некоторое время к ним прибавятся племена мелких, но невероятно многочисленных тварей - гоблинов. Так две из трех антийских границ превратились в очаг постоянной напряженности.
В год 4000 от Сотворения Времени Древняя эра завершается.
В наши дни многие хронисты на такие заявления смотрят с улыбкой: в те дни, конечно же, никто и не подозревал, будто уходит некая "древняя" и ей на смену приходит "новая" эра. Однако же, важнейший сдвиг действительно происходил: с падением Кематхи южная Силория, долгое время бывшая центром развития культуры и наук, ощутимо ослабела. В это же время на севере встают и крепнут государства, долгое время считавшиеся задворками мира. Превращается в город циклопических размеров Ниланта. Крепнет сила королевства Лодерия. Далеко на западе Тиссалия объединяет прочие земли в союз, дабы бросить ей вызов в борьбе за власть над Севером.
И, хотя восставшую из пепла Кематхи Антию ждут долгие годы расцвета и процветания, в будущем именно хронисты северных стран будут писать историю мира. И ученые Великого Города Ниланты много столетий спустя вынесут жестокий вердикт: в год 4000 завршается Древняя эра и начинается эра Новая.
Первые годы Новой эры: северная Силория
К началу Новой эры из бесчисленных вождеств и крохотных королевств выковалось восемь королевств северной Силории: Тиссалия, Лаэн, Ардэльта, Лодерия, Северная Марка, Кантабрия и Ардиния.
Первой среди них, несомненно, заслуживает повествования Лодерия. Лодерия - название легендарной державы Ларедара Отважного. Де-юре его империя ненадолго пережила своего основателя, распавшись на несколько вождеств. Долгое время Лодерия была скорее географическим понятием, чем названием государства. Лишь к началу четвертого тысячелетия Древней эры полководец и завоеватель Гергайн, возводящий род к самому Ларедару, объединяет разрозненные вождества в единое государство, которому он возвращает имя Лодерия. Сам Гергайн коронуется, принимая имя Ларедара II.
Лодерия станет одним из государств Силорийской унии, с 3337 по 3342 годы примет активное участие в войне с Кематхой, а после ее падения королевство будут ожидать ожесточенные войны с наследницей Кематхи - Антией (80-89, 147-155, 214-219 годы Новой эры). Последняя из этих войн положит конец распространению Антии на юг. Лодерия сохраняет контроль над перевалом Ясеня, где строится мощный замок, обеспечивающий безопасность южной границы.
На протяжении второй половины III века Новой эры Лодерия почти не участвует в крупных конфликтах. Король Ольвиг сосредоточен на управлении экономикой страны. Он укрепляет взаимосвязи с богатой рудами Северной Маркой, покровительствует купцам и торговле.
Иными государствами северной Силории стали Ардэльта, занявшая побережье моря Гроз к западу от Ниланты, Тиссалия и Лаэн. Если Лодерия большую часть внимания уделяла укреплению восточных и южных границ, Тиссалия, Лаэн и Ардэльта чаще сводили взаимные счеты, а еще от их войн нередко страдали земли орочи меж Рассветным и Закатным хребтами. Впрочем, орочи недолго оставались в долгу.
Еще одним государством северной Силории является Ниланта. Огромный город, торговые врата севера. После падения Кематхи и захвата ее портов на море Гроз Ниланта стала главной морской силой Силории, а в ее сокровищницы хлынул поток золота. Нилантийцы охотно поставляли наемников каждому, кто заплатит. Ее отряды арбалетчиков славились стойкостью и профессионализмом. Куда больше внимания Ниланта уделяла укреплению торговой империи и освоению богатств Змеиного мыса. Несколько раз Ниланта пыталась расширить свои владения еще дальше, отобрав у Антии Диссарион. Дважды город оказывался в жестокой осаде и дважды нилантийцы были вынуждены уйти ни с чем.
Неупомянутой осталась Ардиния. Самое восточное из человеческих государств севера, она граничит с Седой Тундрой, где правят орки, а также Миатлаэном и Аш-Нарэлле. И если Миатлаэн был скорее выгодным торговым партнером, то орки не забывали попробовать на зуб прочность пограничных застав. Еще хуже обстояли дела с темными эльфами. За века противостояния Кематхе жестокость войны, агрессивность и кровожадность стали неотъемлемой частью этого народа. Лишившись врага в лице Кематхи, и слишком почитая родство с миролюбивыми родичами, эльфы главным объектом своей агрессии избрали Ардинию. Они непрерывно атаковали фермы и деревни, угоняли в рабство людей. Столь беспокойный сосед практически выключил Ардинию из северной политики. Кроме того, на юге еще одним врагом стала Антия, желающая расширить свое влияние на север. Неудивительно, что Ардиния постепенно сближалась с главным противником Антии - Лодерией.
Первые годы Новой эры: южная Силория
В новую эру Антия вступает окрепшим и сильным государством. Ее города пополнились бежавшими из опустевшей Кематхи учеными, администраторами и воинами. Кочевые народы, бежавшие из саванн, укрепили армию. Племена минотавров, гоблинов и прочей нечисти начали теснить на восток. На западе возникла сеть застав и летучих отрядов, обезопасивших антийские селения от ламий.
К первому веку Новой эры Антия окрепла настолько, что посчитала возможным бросить вызов северным королевствам, первым из которых стала Лодерия. Первая из них, война 80-89 годов, была неудачной. После долгих и бесплодных боев за перевал Ясеня, в 90 году Новой эры Антию атаковала Ниланта, желавшая расширить свои морские владения. Антийский флот был разбит и уничтожен, а Дисарион на пять лет оказался в жестокой осаде. Тем не менее, город выстоял, а нилантийцы были вынуждены покинуть антийские земли.
В 147-155 годах Антия предприняла еще одну попытку. Поначалу деспотии сопутствовал успех, в 148 году был взят замок Ясеня. В 149 году, стремясь подчинить себе все Алые горы, Антия атаковала Кантабрию. Ее столица, Ашдегар, оказалась в жестокой осаде. Однако, спровоцировав своими атаками создание Кантабрии и Лодерии, Антия обрекла себя на длительную и кровопролитную войну. И хотя по ее итогам замок Ясеня отошел-таки деспотии, в более дальней перспективе Антия проиграла, спровоцировав династический союз Лодерии и Кантабрии, вылившийся в объединение двух стран в 184 году. В 214 году антийский деспот Аврелиан решил продолжить продвижение на север, однако для нового удара выбрал не Лодерию, а Ардинию. Поначалу ему сопутствовал успех: армия Ардинии потерпела несколько болезненных поражений, а столица, Ардинн, оказался в осаде. Однако, первые успехи были лишь прелюдией к долгой и тяжелой войне. Уже в 215 году в войну вступает Лодерия, жаждущая реванша и не желающая дальнейшего усиления врага. В 217 году к союзу Лодерии и Ардинии присоединится Ниланта. Ее воины вновь высадятся возле Дисариона. Город вновь окажется в осаде. Правитель, ожидая, что и в этот раз могучие городские стены остановят натиск врага, предпочел бросить все силы против Лодерии и Ардинии. Это было роковой ошибкой.
Нилантийцы привезли с собой невиданное ранее оружие: огромные пушки, чьи ядра с невиданной силой обрушивались на городские стены Дисариона. Всего через полгода жестокой осады город был взят штурмом.
Понимая, что юг страны полностью беззащитен перед атакой нилантийцев, правитель был вынужден пойти на мир. Он, понимая, что ни Лодерия, ни Ардиния не питают ни малейших симпатий к Ниланте, тем более что та вступила в войну не по их зову, а ради собственной выгоды, предложил врагам унизительный мир. Лодерия получила все захваченные в Алых горах земли и перевалы Ясеня и Иволги. Ардиния - огромные отступные золотом. Однако, после заключения мира, правитель мог направить все силы против Ниланты.
Его расчет оправдался: к 219 году сосредоточив все армии на юге, Антия сумела выдавить антийцев с континента, заключив мир куда более достойный, чем с Лодерией и Ардинией.
Пятилетняя война положила предел распространению антийской мощи. С этого времени антийцы будут укреплять пограничные крепости, оттеснять все дальше племена минотавров и гоблинов. Лишь в 239 году случится война с Жемчужным берегом: антийский флот одержит решительную морскую победу, но попытка осадить с моря Мескайту закончится провалом. В дальнейшем мирное развитие Антии приведет ее к состоянию процветания столь поразительному, что многие, говоря о великолепии Алиры, будут называть ее воспрянувшей из пепла Кематхой.
Король Кристиан
301 год Новой эры выдался беспокойным: в небе расцвела огромная огненная комета. Зловещий знак напугал многих. Не был исключением и Фердинанд Ларединг, король Лодерии. Тревога была тем сильнее, что именно в эти дни супруга немолодого уже короля забеременела. Долгие годы единственным ребенком Фердинанда была дочь Маргарета. Беременность жены означала надежду на наследника. И наследник родился. Ясным морозным зимним днем, когда год уже близился к концу, супруга Фердинанда родила здорового мальчика, получившего имя Кристиан. И в миг, когда первый крик ребенка разорвал торжественную тишину королевского дворца, комета исчезла с небосклона, словно ее и не было.
Пораженный и встревоженный явным знамением, Фердинанд пригласил ко двору прорицателей и жрецов. И хотя многие из них болтали о грядущей славе королевского дома, одно лишь предсказание почтенного чародея-сильфида поразило короля, словно божественное озарение подсказало ему: страшные слова пожилого джинна есть верный ответ на его вопросы. “Величие чада твоего, король, затмит сиянием своим величайших из великих. И власть его принесет беды, что сравнятся лишь с величайшими из бедствий мира, а кровь твоя оскудеет и иному роду дано будет надеть венец Ларедара Отважного”.
Пораженный зловещими словами, Фердинанд принимает скорбное решение: Кристиану Ларедингу не суждено править Лодерией. Разум подсказывал, что опасного ребенка и вовсе неплохо бы лишить жизни или, хотя бы, изгнать прочь. Однако, Фердинанд был добрым и мягким человеком, а супруга молила его оставить мальчика при дворе. Так Кристиан, лишенный права быть наследником своего отца, остался жить в Стеркане. Король надеялся, что жена подарит ему еще одного сына, но надежда была тщетна. Наследницей Фердинанда была объявлена его дочь Маргарета. Точнее - новым правителем Лодерии предстояло стать ее мужу, ведь женщина не имеет права наследовать трон. Фердинанд понимал, что выбирая мужа дочери, выберет и своего преемника.
Кристиан вырос, преобразившись в поразительного юношу. Он был красив, отважен и силен, яростен в бою. С самых ранних лет он тянулся к армии, встав во главе отборного воинского знамени. Служить ему почитали за счастье дети знатнейших родов Лодерии. Фердинанд, глядя на сына, отчаянно горевал, понимая, что своими руками лишает королевство величайшего короля. Однако, каждый раз, когда он задумывался о том, чтобы вернуть принцу право наследование, принадлежащее ему по праву, тревога поселялась в его сердце. Король помнил предсказание сильфида и чувствовал, что предсказание это было истинным.
В 317 году, когда Кристиану исполнилось семнадцать, он показал не только отвагу и доблесть, но и амбициозность и жажду власти. Он, любимый многими придворными рыцарями, стоял перед троном отца и требовал провозгласить его наследником. Фердинанд, глядя на яростный огонь, полыхающий в глазах сына, ощутил, как в сердце его вползает страх. Неужели он, слепо следуя воле пророчества, обрек Лодерию на гражданскую войну, в которой ему предстоит столкнуться с собственным сыном?
Сложно сказать, начал ли бы Кристиан Ларединг войну против отца. Но начать ее ему было в любом случае не суждено: первыми вызов Лодерии бросили силы извне. Ардэльта, Тиссалия и Лаэн, долгое время наблюдавшие за непрестанным ростом могущества Лодерийских королей, заключили союз против опасного соседа.
Ардэльта и Лаэн уже давно опасались ее, понимая, что не выстоят с восточным соседом один на один. Далекая Тиссалия также видела в Лодерии потенциальную опасность. Одни нилантийцы, более увлеченные торговлей, нежели войнами, остались в стороне. Иные говорят - не в силу миролюбия, а из-за отказа союзников платить горы золота за нилантийских наемников.
Фердинанд, никогда не слывший одаренным полководцем, скрепя сердце отправился с армией навстречу наступающему врагу. Итог битвы был предсказуем: превзойденная числом, лоредийская армия была разбита, а сам король попал в плен.
В это время во дворце царила сумятица. Власть после известия о пленении отца перешла к Маргарете. Принцесса намеревалась запросить мира. Она понимала, что стране не выстоять в страшной войне. Возможно, так бы и случилось, но Кристиан, вместе с остатками армии вырвавшийся с гибельного поля битвы, с отрядом ближайших друзей примчался во дворец. Он требовал от сестры продолжать войну. Юноша клялся, что во главе новой армии сможет разбить союзников, но Маргарета полагала яростные слова пустой похвальбой. Одержимый сложностью выбора, Фердинанд за минувшие годы так и не подобрал дочери мужа, посему именно ей, хоть и не имеющей королевской короны, предстояло решить судьбу королевства.
Кристиан даже готов был, обуянный гневом, бросить сестре вызов, но был остановлен престарелым служителем Шого, некогда служившим его отцу и деду.
- Путь узурпатора, что свергает законную правительницу, сколь слаба бы она ни была, едва ли будет угоден Богу-Солнце, - говорил жрец Одоар. - А еще едва ли он будет угоден знати, что увидит в юном узурпаторе тирана, не считающегося с законами королевства, коим он желает править. И точно не угоден будет жречеству.
Кристиан, разъяренный и жаждущий продолжения войны, готов был пренебречь мудрым советом, когда слово взял его ближайший друг Лотар Аменкар, знаменитый не только воинскими талантами, но и поразительной хитростью.
- Не быть королем тому, кто лишен наследства. Но королем будет тот, чьей женой будет Маргарета Ларединг.
Одоар, да и сам Кристиан, были шокированы дерзким предложением. Однако, жрец, как ни противился настойчивым требованиям молодых рыцарей, не нашел возражений. Никогда в истории Лодерии ни короли, ни аристократы не женились на собственных сестрах. Однако, ни один закон этого не запрещал. Одоар уже и сам был не рад, что пытался остановить Кристиана от узурпации такими аргументами. Однако, молодые заговорщики решили, что предложенный Лотаром план хорош. Лоредийцы славны любовью к законам и строгим сводам правил. Совершивший ранее немыслимое, но не запрещенное законом, в их глазах будет куда почтеннее того, кто закон нарушил.
Дальнейшее случилось мгновенно. Воины Кристиана ворвались во дворец. Маргарета была шокирована известием о немедленной женитьбе, и еще больше - персоной жениха, но слушать яростных возражений никто не стал. Хронисты вежливо повествуют, что сестра смиренно подчинилась воле брата. Иные предания говорят, что подчинения от нее никто и не требовал: на несчастную едва ли не силой надели венец лодерийских королев, покуда иные рыцари сгоняли в тронный зал жрецов и жриц Милады, а также тех благородных гостей, кто присутствовал в столице. Иные фривольные предания (а также придворные художники всех времен и мастей) обожают изображать Кристиана, исполняющим первый супружеский долг прямо в тронном зале в присутствии собравшихся гостей и свидетелей переворота. Впрочем, зная характер Кристиана, вернее предположить, что, убедившись в том, что в глазах пусть изрядно шокированных, но принявших его воцарение подданных он стал носителем законной власти, он умчался к войскам.
Едва перевалил рубеж нового, 318 года Новой эры, когда небольшая армия Кристиана Ларединга атаковала армию союзников, что двигалась в сторону Стерканы.
В ходе короткого стремительного сражения на Ястребином поле армия захватчиков была разгромлена наголову. Кристиан по праву показал себя великим полководцем. Первая победа подарила ему прозвище, с которым ему суждено войти в историю - Кристиан Ястребиный Коготь. Сам король Фердинанд сгинул в этом сражении. Считается, что он погиб при приближении рыцарей Лодерии, когда схватил меч одного из охранников и ввязался с ними в бой, желая выглядеть не беспомощным пленником, но первым среди лодерийских воинов и рыцарей. Так, во всяком случае, сказал королю Лотар Аменкар, отправленный с отборным отрядом надежных людей на поиски плененного короля. Иных версий событий никто не предложил - люди, что сопровождали Лотара, действительно были надежными. В последствии короля похоронят с великими почестями. Король мертв, да здравствует король Кристиан!
Империя Ястребиного Когтя
Потерпевшие сокрушительное поражение, короли-союзники предлагали мирные переговоры. Кристиан в ответ лишь рассмеялся. Война продолжилась.
Еще несколько сражений - и вот уже окончательно разбита армия Ардэльты, остатки тиссалийского войска спешно уходят прочь. В последней битве были разгромлены оставшиеся один на один с лодерийцами лаэнийцы. Кристиан со своим войском вторгся в Лаэн. Король Иоганн послал в Ниланту огромный обоз с золотом. Он готов был выплатить любые средства, лишь бы знаменитые нилантийские арбалетчики подперли его обескровленную армию. Золото в Ниланте взяли, но помощь не отправили: решили, что отправлять армию на заведомо пропащее дело столь же глупо, как и выпускать из рук уже пришедшее богатство.
Следующие десять лет Кристиан провел в непрерывных походах. Он окончательно разгромил и захватил Лаэн. Затем пришла очередь Ардэльты, с падением которой Лодерия получила то, что ранее казалось немыслимым: выход к морю Гроз. Сам Кристиан на этом, разумеется, не остановился. Его армии шли все дальше и дальше на запад: за Рассветный хребет, в края, где обитал мало кому интересный и мало кем интересующийся народ орочи. Дикие и вольные существа дорого продали свою свободу, но силы были слишком несопоставимы. Оставшаяся в одиночестве Тиссалия всеми силами пыталась оттянуть неизбежное: поддерживала, как могла, повстанцев-орочи, ведущих войну в своих горах, пыталась заключить союз с нейтральной ранее Северной Маркой. Ландграф, впрочем, оценив как невероятный талант Кристиана, так и его амбициозность, предпочел принести ему вассальную клятву, не дожидаясь, когда Ястребиный Коготь сам потребует лояльности.
В 337м году Тиссалия пала под ударами Кристиана Ястребиный Коготь. Король триумфально вернулся в Стеркану, где провозгласил Лодерию империей. В свои сорок лет он стал самым прославленным завоевателем в истории Силории, но его боевой путь был далек от завершения.
К 342 году вся северная Силория принадлежала Кристиану. Последней к его империи присоединилась Ардиния - добровольно, как и Северная Марка. Впрочем, добровольность была продиктована лишь нежеланием стать частью империи принудительно. Независимость сохраняла лишь Ниланта. Она к тому времени превратилась в город-государство, но сам город достиг совершенно циклопических размеров и представлял из себя морские ворота северной Силории, торгуя со всем миром. Несомненно, Кристиан не собирался терпеть независимость Ниланты, но первоочередной задачей для него стала Антия. Схватка между Антией и Лодерией должна была стать сражением за лидерство во всей Силории.
Война началась в 345 году. Антийские полководцы, благодаря хитрости лазутчиков Лотара Аменкара, ожидали нападения на востоке. Кристиан же перевел свое войско через Алые горы и атаковал плодородные антийские земли. Лодерийцы жгли деревни и посевы, а перед ними катилась волна охваченных паникой беженцев, и без того увеличивающих суматоху.
За внезапной атакой последовало несколько сражений, вчистую проигранных антийцами. Казалось, еще немного - и армия Ястребиного Когтя двинется прямиком на Алиру… Но Кристиан неожиданно согласился на мир. Антия уплатила колоссальный выкуп за захваченных вельмож, от нее был отторгнут ряд земель. Но, однако же, она сохранила свою независимость. Кристиан на изумленные вопросы своих полководцев, отвечал: "Они теперь, с сожженными полями и пустой казной, сожрут сами себя. Главное - быстрее покончить с Нилантой. Через десять лет вместо Антии будет ворох царьков, грызущихся за ошметки былого величия".
Кристиан был прав… и, все же, ошибался. Прав он был, ожидая, что Антия после поражения погрузится в тяжелейший кризис. Прав Кристиан был и в намерении покончить, наконец, с независимостью Ниланты, перенаправив текущий через ее врата золотой океан в сокровищницу империи. Ошибался он лишь в одном: у него не было этих десяти лет. В 347 году на пиру в честь величайшего полководца Силории императрица Маргарета поднесет Кристиану чашу вина. На следующее утро его найдут мертвым в своих покоях.
Подозрения в адрес императрицы появятся почти сразу же. Они так никогда и не получат ни одного доказательства, а немолодой к тому времени король, большую часть времени проведший в войнах и походах, совсем не блистал крепким здоровьем.
На трон Лодерии восходит Бастиан из династии Ларедингов. Ему предстоит завершить дела отца.
Осада Ниланты. Падение Лодерии
Над Бастианом страшным проклятьем повисла слава отца. Он во что бы то ни стало должен был доказать, что достоин имени великого предка. Мало удивительного, что война с Нилантой началась даже раньше, чем планировал сам Кристиан - в 351 году Новой эры.
Нужно заметить, что Ниланта, хоть и занимала смехотворный клочок суши - сам город и его окрестности - была воистину грозным противником. Население гигантского города - величайшего во всей Силории - составляло около трех миллионов человек. Стены головокружительной высоты и толщины, великолепно обученная и вымуштрованная армия. А еще - бесконечный золотой поток, что течет по морям и океанам Силории, непрерывно вливается в морские врата Ниланты. Великий Город, Город Богов, Вечный Город - так именуют Ниланту.
Казалось бы, у нилантийцев нет шансов - им противостоит колоссальная империя, чье население превышает нилантийское более, чем в тридцать раз. Им противостоят прославленные полководцы и величайшая армия мира. И пусть даже первый глупый штурм нилантийцы отбили без малейшего труда, осада должна была поставить город на колени. И вот в тот момент, когда, по приказу раздосадованного глупыми потерями Бастиана, армия начала осаду, наконец вскрылось самое страшное - то ли ушедшее из-под внимания самого Кристиана, то ли пропущенное его торопливым наследником.
Лодерия лишь несколько десятилетий назад получила выход к морю. У нее практически нет своих кораблей. Ниланта же обладает самым большим торговым флотом в мире. И, разумеется, одними лишь торговыми судами дело не ограничивается: к ее услугам превосходные, ведомые опытными капитанами военные корабли.
Стоит ли говорить, что осада превратилась в издевку? Да, городские ворота Ниланты закрыты. Да, торговля с материком прервана. Но дни и ночи кипит в доках жизнь, идут вереницами корабли с провиантом - из Антии, со Змеиного мыса, с острова Черного Камня, даже с далекого Жемчужного берега. Нилантийцы вывезли часть населения в свои колонии, многим купцам пришлось затянуть пояса, но Великий Город держался.
Бастиан, даже видя бесплодность осады, велел продолжать ее до тех пор, пока строптивый город не сдастся. Он ожидал, что потеря доходов от торговли заставит владеющие городом благородные дома пойти на попятную. Он, однако, ошибался. Правители Ниланты прекрасно понимали, что сдавшись, позволив империи наложить лапу на идущий сквозь город золотой поток, они понесут убытки несопоставимо более страшные, чем может принести осада. Не горели желанием пускать врага в город и простые горожане, слишком хорошо понимая, что за взятием города последует чудовищный грабеж.
И если этими ошибками можно пенять Бастиана, то уже через несколько месяцев стало очевидно, что его великий предок тоже был велик далеко не во всем. Кристиан Ястребиный Коготь никогда не был государственным деятелем. Он был величайшим завоевателем мира, гениальным стратегом, непревзойденным тактиком. Но вот имперская военная машина впервые забуксовала, показывая миру, что отнюдь не всесильна. Вот остановилась торговля с Нилантой, а ее военный флот напрочь перекрыл любые морские перевозки с новообретенных имперских территорий. Чуть менее года прошло, а страна начала медленно расползаться по швам. Убытки и недоимки в казне, волнения в народе. Жители Тиссалии, Лаэна и прочих провинций совсем не хотели помогать захватчикам вести войну против своих врагов, скорее симпатизируя Ниланте. Не слишком, впрочем, сильно: нилантийцы за минувшее время повсюду прославились алчностью и известным вероломством. И даже Северная Марка и Ардиния, некогда самостоятельно присоединившиеся к империи, задумались: а не настало ли время столь же самостоятельно из этой империи выйти?
Война, как бы то ни было, остается недешевым удовольствием. Солдатам нужно платить. Ничуть не дешевле стоит строительство новых кораблей. А корабли эти вскоре после выхода из гавани в очередном сражении топят нилантийские галеоны...
Очень скоро стало понятно, что экономика империи не в состоянии вытащить эту войну. И тогда Бастиан принял роковое решение: сократить численность армии в лояльных провинциях, но додавить Ниланту суровой блокадой, бросив сэкономленные деньги на строительство флота.
Первой взорвалась Северная Марка. Да, она вошла в империю на весьма льготных условиях, но и там хватало горячих голов. Городские бунты и волнения не заставили себя ждать. Не говоря о том, что солдаты, которых просто распустили восвояси по домам, вовсе не растворились в воздухе: те, кто вчера служил короне, начали собираться в шайки, кормя себя за чужой счет.
Бастиан перебрасывает на север войска с запада - и в одночасье взрываются орочи. Их воины режут оставшиеся немногочисленные гарнизоны. Чудовищная жестокость, кровь льется по улицам городов и крепостей. Восстание в Междугорье вкупе с заблокированными Нилантой морскими путями отрезает Тиссалию от остальных имперских владений - и вот уже толпа, водительствуемая местными рыцарями, терзает тела имперских наместников. Армии, которую Бастиан успел ощутимо сократить, стремясь понизить расходы, не хватает, чтобы утихомирить заполыхавшую страну.
О том, что произошло далее, сведений мало. Но умные люди, как правило, делают правильные выводы, когда слышат вдруг: император Бастиан мертв, да здравствует император Лотар!
В 354 году первейший из сподвижников Кристиана Ястребиный Коготь становится новым императором. О Бастиане с тех пор более никто и никогда не слышал. Однако, сын Бастиана, Артур Ларединг, был, несмотря на юность, весьма разумным молодым человеком. Он исчез из императорского дворца вскоре после переворота. В будущем ему предоставит убежище орден Львиной Лапы, и с его помощью юноша сможет бежать в Ирсию.
Новый император поспешил закончить столь бездарно проигранную войну с Нилантой. Великий Город тоже продолжения этого безобразия не желал. Формально стороны вернулись к довоенному статусу, договорившись не предъявлять друг другу никаких претензий. Вот только завершение войны совсем не означало завершения валящихся на империю бед.
Разваливающееся на куски государство уже не могло удержать своих земель. Уже свободна Тиссалия и земли орочи. В прибрежных городах давным-давно позабыли об Ардэльте - та была таким же лоскутным одеялом - однако и империя едва ли удерживает их в своей орбите. Формально Оренто, Акмалир, Вальтад и Маден не выходили из состава империи, в городах присутствовали имперские наместники. В реальности же наместники куда более напоминали послов при городских советах. Города де-факто получили независимость. Вскрылась еще одна ошибка Кристиана Ястребиный Коготь: вопреки его ожиданиям, Антия, ослабленная, обескровленная, раздираемая внутренними противоречиями, все-таки, сохранилась как единое государство. И когда вразнос пошла уже Лодерия, не постеснялась воспользоваться этим. Воины деспота поднялись по течению Ашкебрайзе. Ардиния, к тому моменту объявившая о независимости, вела войну с имперскими войсками на севере. Антийцы осадили и вскоре взяли Ардинн. На севере имперцы заняли Виору. Ардинию от полного краха спасло лишь то, что и в империи, и в Антии царил хаос, который не позволял продолжать войну.
В землях меж Рассветным и Закатным хребтами возникло новое государство. Изгнав захватчиков, орочи не стали восстанавливать старый уклад жизни. Мудрецы понимали: после армий Кристиана рано или поздно появятся другие. И страшная война повторится вновь. Так возникла Тегорра, государство орочи. Во главе его встали старейшины пяти кланов. С былой враждой меж разными кланами было покончено. Поначалу людям в Тегорру ход был закрыт вовсе, но со временем они все-таки, начали появляться. Чаще всего - беглые крестьяне из Лаэн и Тиссалии, бегущие от своих феодалов. Орочи отнюдь не славятся любовью к людям, но старейшина клана Медведя, Гезарг Мудрый, настоял на том, чтобы каждый клан выделил беглецам землю. Ситуацию ощутимо смягчал тот факт, что беглые крестьяне сплошь и рядом ненавидели рыцарей даже сильнее, чем сами орочи. Общая эмоция не могла не выступить сближающим фактором. Такая политика дала неплохие результаты: к концу семидесятых годов человеческие общины в Тегорре производили немало хлеба, в том числе существенно улучшившего жизнь самих орочи.
Последней территориальной утратой стал Лаэн, восстановивший независимость не без помощи Тиссалии. Иные говорят, император Лотар просто махнул на потерю рукой, будучи более увлечен утверждением собственного шатающегося трона, чем удержанием периферии.
Тем не менее, благодаря его правлению, Лодерия удержала ядро собственных земель и даже ряд завоеваний Кристиана. Остались, пусть и формально, в ее составе города северного побережья. Был, в конце концов, задавлен сепаратизм Северной Марки. Были удержаны некоторые из восточных земель, хотя доступ к берегам Ашкебрайзе был потерян.
В это время на политической карте мира появляется новый игрок. Пока жители континента грызли друг друга в бесконечных войнах, халифат Ирсия набрал достаточно силы, чтобы хищно присматриваться к силорийским берегам...
Правление Максимиллиана Лотаринга
Император Максимиллиан, сын Лотара, взошел на трон в 371 году Новой эры. Ему в наследство осталось хоть и изрядно побитое смутами, но выжившее государство. За времена мира Ниланта установила негласный контроль над городами северного побережья моря Гроз, заключив с ними Камарадерию - торговый союз, открывший порты Оренто, Акмалира, Вальтада и Мадена для нилантийского золота и товаров. Сами города от этого выиграли, начав, наконец, восстанавливаться от последствий войны. Однако присутствие Лодерийской империи в них стало чисто номинальным. Фактически значась на картах империи, города эти вошли в орбиту влияния Ниланты.
Первые десять лет правления императора Максимиллиана Лотаринга были временем спокойного развития и укрепления законности. Он, в отличие от великого Кристиана, совершенно не рвался в походы, предпочитая заниматься неинтересными делами - торговыми балансами, составлением законов, назначением наместников… Однако именно эта рутинная деятельность привнесла, наконец, в Лодерию мир и порядок.
Война, однако, не заставила себя долго ждать. Попытка привести в порядок налогообложение городов побережья привела к тому, что с подачи Ниланты в 374 году имперских чиновников выкинули за ворота. Мириться с этим было невозможно, тем более что Лодерия за минувшие дни оправилась от былых потрясений. Максимиллиан Лотаринг повелел отправить армию, дабы восстановила власть империи над городами Камарадерии.
Во время недавней войны нилантийцы проявили себя пассивно, предпочитая отсиживаться за стенами крепости. Столь осторожное поведение и родило имперскую тактику: имперский фельдмаршал Роберт Агведд разделил войска на две армии. Первая должна была блокировать Ниланту, вторая - занять мятежные города, раз и навсегда покончив со смутой и знаменуя возвращение Лодерийской империи во всей своей грозной мощи.
Однако, нилантийцы не стали отсиживаться за стенами. Имперская армия, по численности ощутимо превосходящая нилантийцев, была разбита вдребезги. Тяжелая рыцарская конница - краса и гордость Лодерии - показала полную беспомощность против безупречного нилантийского строя аркебузиров, прикрытых пикинерами. Так впервые заявила о себе нилантийская терция. За первой ее победой последовала вторая: нилантийцы разгромили вторую лодерийскую армию. На этом война была закончена. Фельдмаршал Агведд был вынужден подписать мирный договор, по которому империя отказывалась от прав на города Камарадерии.
Император Максимиллиан спешно реформирует имперскую армию. Хитрый и дальновидный политик, он потерпел одно поражение, но по-прежнему стоит во главе могущественного государства. В кузницах и мастерских собирают аркебузы и пики, в военных лагерях собираются отряды ландскнехтов. Империя готовится вновь заявить о себе.
Наступает 377 год Новой эры.