Орку нравилась эта местность. Мало народу, сплошь деревенские жители, что ведут своё хозяйство; если б такое было возможно в родной тундре, не жили бы там никогда настолько впроголодь. В общем, такое житие Усха ценил, даже если оно было совсем не впору ему самому. Проходом через Кантабрию обычно ходили по большой дороге, но как раз ему и сквозь лес тоже было хорошо, так что Усха по желанию срезал расстояние, или же просто покидал тракт по своей прихоти. У него не было особой цели, кроме как, быть может, поглазеть на земли близ южной границы, где сейчас, по слухам, больше в нужде были умелые и независимые работники. И, как он уже знал, где есть такая нужда - там и гармония мира чаще не в порядке. Так что можно было совместить мирское занятие с духовным, или же по очереди, как получится.

А ему как раз с чего-то надоело затишье. Не всё орк жил наедине с дикой природой - да и ей, знал, не настолько всегда был нужен; совсем без контакта с живыми душами тяжело жилось. Правда, не со всякими; вот ещё, что было хорошего в этих кантабрийцах, или как там (Усха, что греха таить, не настолько знал, да и не интересовался), так это то, как легко было найти общий язык: он мог избавить человека или скотину от всяческой болезни, а в обмен получить немного помощи. Вот сейчас, идя себе дальше, с привычным молотом на плече, орк думал, что все жители были сговорчивее, чем ему говорили ранее друзья-наёмники.

Вот почему настороженность имеет значение, считал орк, а то ведь подкрадись к людям кто-то вроде него, только со злыми намерениями, и не заметили б, пока поздно не стало. Хотя закалённый расчёт наёмника всё же счёл, что ему, просто на всякий случай, так было выгоднее. Не будь туши, занимавшей их, ещё непонятно, что бы учудили, увидев Усху. Добыча, вообще, и ему всегда была по душе, ещё с далёких голодных времён (да и никогда богато орк не жил, ещё бы). Но в этот раз заинтересовало совсем другое. Острый слух неплохо уловил разговор: охотники явно не шептались, да и незачем им было, видать. Кто б тут, в лесу, был на сотни шагов вокруг, а с тяжёлой ношей от зверей не попрячешься, распугаешь ежели, то и не до них уже. В любом случае, Усха куда больше хотел услышать про друида, которого упомянули.

- Хорошего вам дня, и ни пуха, ни пера! - в нейтральном тоне заявил орк, что знал как универсальные приветствия, так и те, что работали на конкретные профессии; если честно, проблемой было разве что то, что Усха говорил быстрее и охотнее, чем размышлял, а стоит ли говорить. - Если вы не против, подсобите словом путешественнику; у вас, я слышу, в краю друид есть?.. Был? - всё-таки, как Усха уверенно знал, называться путешественником часто проще, когда он не искал работы, а скорее хотел мимо пройти; не то, чтобы его вдруг заваливали просьбами, или же проходу не давали, но всё равно, проще смотрели, что ли. Другое дело, что только к концу своих слов он понял для себя почти всё уже, что его уши поймали, и особенно то, что пресловутый друид больше был не здесь. Его-то, ещё только евда заслышав, Усха был бы не прочь встретить.

С одной стороны, разговор не совсем заладился - мужики явно были не в настроении привечать чужих, да и не из той профессии; Усха и не пытался представляться не то что как наёмный работник, а вообще как-то реально представляться. Просто поспрашивал самые основные вещи. С другой, и этого было достаточно. Убитый друид, с неясными обстоятельствами, привлекал намного больше внимания; охотники и просто обыватели, разумеется, предпочитали быть как можно дальше в стороне, сообщить кому следует да пойти своей дорогой, и подальше. Орк тоже вполне понимал такой подход, всё-таки не юнцом в жизни сам был. Но лично Усха занимался именно такими делами, или, во всяком случае, очень похоже звучало, что что-то, с чем как раз ему бы разобраться. Друиды, он знал, были не меньше последователями природного мира, чем шаманы, так кому, как не Усхе, заняться этим? Не охотникам ведь, и не стражам - последние-то и вовсе какое тут отношение имеют?

Ничего более информативного, чем какое-то описание местности с основными ориентирами, от мужчин Усха не выяснил, да и не особо старался. И совсем скоро, орк направился дальше в лесную чащу, разбирая, как мог, тропы, уверенной хваткой сжимая железную рукоять. В какую сторону ему направиться, орк не имел никаких сомнений; теперь вопрос был, сколько усилий уйдёт, пока найдёт, что искал - но Усха ощущал себя в своей тарелке, снова на пути, которому годами следовал. Даже если пока не знал, к чему придёт.

Следы гибели и нарушенного естества вызывали только раздражение. Смерть была частью мира, да, но такое вмешательство? Нет. Даже не зная, что и почему, шаманскому глазу просто очевидно было, что имело место нехорошее. А более мирской осмотр места добавил, что наверняка друид не сам на себя накликал какой-то магической ошибкой - иногда маги творили всякое, но по последствиям Усха мог заметить, как здесь явно побывал кто-то ещё. Дерево и вообще роща вызывали жалость даже отдельно от потери самого их создателя. Духовная сила, что дарует такую силу к существованию почве и растениям, в глазах орка имела свою ценность, а её потеря - шаг в сторону безжизненной пустоши.

В сердцах орк стукнул молотом по каким-то костям - не со всей силы, но так, как бьют. Кости не проявили никакой необычной реакции, просто раскалываясь под весом железа, так что Усха мог полагать, что никакой зловещей силы в них не осталось; ударил он не с целью узнать это, конечно, но всё равно полезное наблюдение. Да и пора наступила вспомнить свой опыт разведчика и следопыта: разыскать, насколько можно, куда ведут следы - если уж кто-то здесь побывал, и это так заметно, то что же теперь, не найти, куда делся? Но идти по следу сразу орк не рвался (точнее, рвался, но не настолько); хотя бы заглянуть в жилище друида, на случай, если найдётся что-то. Не обходить ведь стороной!

Что же за нападение произошло здесь, или ради чего это убийство состоялось - Усхе пока было неведомо. Он уже давно отучился строить предположения впустую, когда можно позволить следам говорить за себя. По пути и ответы найдутся; главное - смотреть в оба, ухо востро, и не пропускать ничего.