Когда у девочки появилась эта странная способность: ощущать, как почти незаметно сбивается что-то важное в механизме окружающей действительности?.. Она не знает, но точно уверена - это происходит уже после её появления в этом доме. Так или иначе, порой ей становится особенно неспокойно: словно некое тяжелое чувство возникает в затылке, а концентрироваться на происходящем оказывается физически тяжело. И в такие моменты, если есть возможность, Лейрис вынужденно отвлекается от своего занятия и скользит настороженным взглядом, изучая окружающее пространство и прислушиваясь к себе. Это ощущение редко подсказывает какие-то конкретные идеи и действия, однако побуждает быть особо внимательной - и тогда порой удается заметить нечто такое, что поможет подготовиться к дальнейшим событиям.

И сейчас оно вновь даёт о себе знать, заставляя девочку замереть на полпути к выходу из комнаты, обшаривая взглядом окружающее пространство - пока тот не натыкается на... тень. А и волшебники, и дети хорошо знают: просто теней не бывает, особенно - если у них нет видимого источника, и двигаются они сами по себе. Лейрис замирает: не по велению браслета, а просто потому, что уже усвоила - в ситуации, когда происходит что-то непонятное, но прямой и очевидной угрозы для жизни нет, лучше не совершать резких движений, издавать громких звуков и вообще привлекать к себе внимание.

"Иллюзия? Магический соглядатай? Оптическое искажение?" - гадает она про себя, наблюдая, как силуэт исчезает, растворяясь в двери. Вариантов достаточно, но почти ни один из них не вызывает у неё оптимизма; наверное, будь Лейрис кошкой - шерсть у неё на холке встала бы дыбом. И, по правде говоря, в тот момент она растеряна, не зная, что стоит предпринять. С одной стороны, с учетом всего увиденного, наилучшим выбором является оставаться в комнате: как минимум, с неё не будет особого спроса, а если вдруг что-то случится - тем более, стоит сидеть тихо и не давать о себе знать лишний раз. А с другой... если тень - всё-таки магически призванное существо, то, с высокой долей вероятности, его создатель уже знает о маленькой свидетельнице, которая, как минимум, что-то заподозрила. И тут прячься, не прячься - а итог может быть один. Поразмыслив так еще немного, полукровка приходит к наиболее правильному, на её взгляд, решению: надо рассказать об увиденном Антониру. Пускай, он не в лучшей форме сейчас, восстанавливаясь после неудачной поездки - но даже так у него остаётся гораздо больше возможностей повлиять как-либо на происходящее.

Вот только в тот момент, когда Лейрис выходит в коридор и делает несколько шагов в сторону помещения, в котором находится эльф, оттуда раздаются шум, звон оружия, а затем - характерный звук, с которым тело падает на пол. После чего вновь наступает тишина. Девочка замирает, лишь по инерции делая несколько шагов вперед: не требуется быть гением, чтобы понять - помощник леди Гвилвилет схвачен и, возможно, даже мертв. Потому как останься победа за ним - он бы, вернее всего, уже вышел, чтобы проверить свою подопечную; или хотя бы позвал её, если бы не мог идти сам. Но в тех обстоятельствах, что есть, Лейрис просто не может ему никак не помочь.

Последний шаг, между тем, выводит её за угол, в другую часть коридора - и она слишком поздно понимает, что это было плохой идеей, слыша чужие, незнакомые, голоса, зовущие её. Сдвинуться же с места дальше в любую из сторон мешает проклятый браслет: никаких особенных ощущений или внешних эффектов, просто миг - и девочка в очередной раз отчасти гость в собственном, будто окаменевшем, теле; более того, даже ответить на требовательный оклик у неё нет возможности. Так что, ей остаётся лишь стоять на месте, внимательным спокойным взглядом изучая две высокие фигуры в тёмных одеяниях, озаренные светом, попадающим сквозь окна. При этом разум её торопливо и сосредоточенно обрабатывает информацию:

"Судя по их словам, зачем-то им нужна я. Но зачем? И откуда они знают о моём присутствии здесь? Рассказал кто-то из слуг или редких гостей? Вполне возможно. Но не очень понятен смысл обращаться именно ко мне. Ребёнок - не самый надежный источник информации".

Эльфийка, кажется, недовольно шикает, раздраженная тем, что полукровка просто стоит и смотрит на них - и последняя вытягивает перед собой кисти выразительным жестом, акцентируя внимание незваных гостей на браслетах. Да, она не может говорить с посторонними и выполнять их указания без дозволения леди Гвилвилет или Антонира, но вот просто совершить такой простой жест, к счастью, вполне в её силах.

Слушая слова мужчины, Лейрис смотрит на него взглядом, полным снисходительного терпения, но, вместе с тем, слегка раздраженным: как на того, кто не может осознать что-то по-настоящему очевидное - а у неё самой, между тем, больше нет никаких возможностей дать ему подсказку. Ведь как раз удача сопутствует, в том числе, незваным гостям в том, пока они не трогают "питомца" хозяйки дома: браслет до сих пор не воспринимает это как попытку похищения - а то, в противном случае, заставил бы сопротивляться, кричать, зовя на помощь, и убегать. Пускай, последняя мера и возможна лишь по-прежнему в пределах особняка: даже в случае возникновения непосредственной угрозы для своей внучки, Гвилвилет не готова позволять ей покидать его территорию. Потому, что если та погибнет здесь - это будет очень досадно и неприятно, но не более того. А вот если убежит... То, опять же, либо просто погибнет, столкнувшись с местными хищниками. Либо, что даже хуже - выживет и тогда, рано или поздно, встретит того, кто сможет избавить её от браслетов. И вот последнее уже может сулить эльфийке некоторые неприятности: пускай, разумеется, девочке никто ничего не рассказывает подробно, однако она, по меньшей мере, в курсе устройства и распорядка жизни поместья, а также кое-каких возможностей, знаний и планов хозяйки последнего. И не стоит надеяться на то, что из полукровки не смогут, так или иначе, вытянуть всю эту информацию.

К счастью, эльфийка с пепельного цвета кожей куда осторожнее своего спутника и, по сути, озвучивает сомнения Лейрис вслух. После чего одним стремительным движением оказывается рядом с последней; та было отшатывается, вытягивает руку, чтобы оттолкнуть Ши и... её рука опадает безвольно, посыпанная десятками мелких сапфирного цвета искорок, когда импульс, побуждающий сопротивляться, исчезает, словно его и не было. А еще спустя миг глаза девочки расширяются, а сердце замирает, когда со сладостным невозможным звоном браслеты распадаются, и бусины катятся по полу. Испытывает ли она в тот момент неверие, облегчение, радость?.. Сложно сказать: когда подавляешь свои чувства годами, рано или поздно они окончательно уйдут на дно подсознания - и даже в самые острые, пиковые моменты ты начинаешь ощущать лишь пустоту внутри.

Впрочем, сейчас это даже к лучшему: благодаря этому полукровке каким-то образом удаётся взять себя в руки, сосредоточиться - и она спокойно кивает, давая эльфийке знать, что её услышали и поняли. Ей всё равно, что последняя не выглядит дружелюбной: у леди Гвилвилет характер ничуть не более дружелюбный - и ничего, смогла же привыкнуть за это время. Ей всё равно, что незнакомцы ничего не объясняют, и вообще могут в конечном итоге лишь усугубить её положение. Умом понимая всё это, девочка всё равно готова идти за ними: потому, что всё в любом случае будет как-то иначе - и это самое большее, на что она может надеяться в данном случае. Потому, что вера в то, что кто-то придёт и по-настоящему спасёт её, вернёт домой, иссякла в ней уже на втором году пребывания здесь. Однако, она всё равно цепляется за малейший шанс оказаться подальше отсюда.

Спутник эльфийки, кажется, выдыхает - и в этот момент по нему приходится тяжелый молниеносный удар клинком с зазубренным лезвием. За спинами незваных гостей стоит Антонир, слишком рано вырвавшийся из объятий теневого кокона и сумевший за счет магии воздуха приблизиться незамеченным: лицо его бесстрастно, но глаза горят таким яростным холодным огнем, что невольно идёт мороз по коже. Он вытягивает руку, хрипло каркает заклинание - и Лейрис чувствует, как невидимая сила подхватывает её и влечет в сторону мужчины. Единственное, что ей удаётся сделать в последний момент - это выхватить кинжал из рук Ши. И когда эльф хватает девочку - последняя изо всех сил всаживает холодное лезвие в его шею. Иначе, как чистым везением назвать это нельзя: Антонир просто не успевает осознать, что на его подопечной больше нет браслетов, да и не ожидает от неё такого сопротивления. И потому сейчас, отпустив её, падает на пол.

Полукровка кое-как встаёт на ноги и какие-то пару секунд зачарованно и растерянно смотрит, как пульсирует и содрогается горло её наставника, пронизанное сталью. В её голове сейчас особенно тихо и пусто, она не вполне осознаёт, что сделала и зачем. Только где-то на самом дне сознания копошатся мысли о том, что это - ненормально, дети не действуют так быстро и хладнокровно. И ведь не поймешь толком, чем Лейрис руководствовалась в данный момент? Стремлением отомстить хоть кому-то из тех, кто держал её здесь? Или трезвым пониманием того факта, что он представлял слишком большую угрозу? На этот вопрос у неё сейчас нет ответа, равно - как и желания вообще искать его.

И, к сожалению или к счастью, в этот момент чутьё снова сжимает её затылок ледяными пальцами - и девочка, судорожно сглотнув, отворачивается к окну, видя, как небо будто рябит и становится более мрачным, пронизываемое тонкими багряными лучами.

- Он активировал второй слой защиты, - тихим бесстрастным голосом говорит она вслух.

Незнакомцы смотрят на Лейрис ошеломленно, но при этом уже больше оценивающе, даже как будто с толикой уважения. Еще бы: в памяти всплывает изрядно поблекший за эти годы образ брата и его горький и слегка ироничный голос: "Хочешь впечатлить тёмных эльфов - эффектно убей кого-нибудь у них на глазах". Что ж, похоже, его мнение оправданы - теперь на неё будут смотреть уже не просто как на жертву. Пускай даже довольно сложно сказать, хорошо это или плохо: теперь эти двое будут настороже, контролировать её и не поворачиваться спиной, не испытывая уверенности, что в какой-то момент полукровка не кинется на них самих. А последней, между тем, придется с еще большей осторожностью относиться к словам и действиям.

Правда, сейчас она совершенно не думает ни о чем таком, а просто отводит и слегка прикрывает глаза, видя, как выступает из темноты под собственными веками лицо Антонира: застывшее, бледное, с навеки запечатленной на нём тенью холодной ярости и, вместе с тем, удивления. На дне души начинают клубиться зарождающимся водоворотом сомнения, смятенье и страх, и, кажется, у неё едва ли не впервые за последние годы не находится подходящих слов для самой себя. И тем не менее, полукровка в очередной раз привычно подавляет все эти чувства, поморгав немного, заставляет образ наставника снова исчезнуть в темноте безсознания. В конце концов, ей ведь столько раз уже удавалось отворачиваться от самой себя - удастся и в этот тоже. Тем более, что в данном случае у неё есть особенно веские причины для этого: следует как-то разобраться с тем щитом, что успел активировать Антонир перед тем, как идти разбираться с непрошенными гостями. Увы, так как собственные способности полукровки заблокированы тем самым порошком, ей остаётся лишь надеяться, что Ши с её напарником как-то предусмотрели такое развитие событий.

Все втроем они спускаются вниз; девочка настороженно озирается по сторонам, опасаясь появления остальных слуг - но, похоже, незваные гости уже успели каким-либо образом разобраться и с ними, так как во всём доме царит абсолютная тишина. Перед тем же, как идти, спутник серокожей эльфийки протягивает руку к девочке, чтобы потянуть её за собой - но та качает головой и знаком даёт понять, что сама спокойно пойдет с ними. Того явно устраивает такой вариант, и он кивает, отворачиваясь, отчетливо помня, чем закончилась попытка схватить её у их противника. Конечно, произошедшее показывает, что она на стороне незваных гостей - но, всё равно надо держать ухо востро. Внизу Ши открывает входную дверь - и их взору предстаёт проявившаяся на расстоянии вытянутой руки полупрозрачная завеса, по которой в разные стороны скользят багровые искорки. И вот тут у них, кажется, обнаруживаются проблемы: это оказывается не то заклинание, которое можно снять легко и быстро.

Вот только... проблемы ли?.. Лейрис внимательно слушает раздраженное ворчание эльфийки - и пытается убедить себя, что всё в данном случае действительно настолько просто, как кажется. Ведь, в конце концов, как подсказывает ей своя-не своя память наряду с разумом: если уж чужаки смогли проникнуть в твой дом - лучше всего их в нём и запереть, при этом оставив возможность входить и выходить лишь для хозяина; и то, как мера осуществлена, выглядит вполне в духе тёмных эльфов. Но, с другой стороны, разве не должна была леди Гвилвилет понимать, что в таком случае покинуть особняк будет для её внучки задачей легче легкой?.. Впрочем, тут девочка склонна предположить, что, во-первых, Антонир мог и не рассказать своей госпоже, что полукровка в курсе относительно их родства. А во-вторых - и это главное - браслеты блокировали любые попытки даже просто приблизиться к ограде - так что, переживать о преодолении второго слоя защиты просто не было нужды.

Так или иначе, пока Ши готовится взламывать заклинание, Лейрис проскальзывает мимо неё, с силой прикусывая собственный палец. Кинжалом, конечно, было бы надежнее, но вряд ли после произошедшего ей вряд ли кто-либо из присутствующих вообще даст в руки оружие. Так что, убедившись, что на подушечке пальца выступила крупная тяжелая капля крови, девочка прижимает его к защите - и багровые искры, все, как одна, разом устремляются к тому месту, образовывая водоворот. Мгновение, другое...

"Только бы степени нашего родства с ней хватило... Я не очень хорошо помню, на родственников какой дальности срабатывает действие этих чар, и имеет ли значение смешение с иными расами" - молится про себя девочка. И в этот момент раздается тихий щелчок, рука её ощущает легкую вибрацию - и искры вновь разбегаются, образовывая собой контур двери, достаточно большой, чтобы пропустить взрослого человека.

Шизарра наградила девчонку раздраженным взглядом. То, что Лейрис "развивать данную тему" не хочет, она поняла без особого труда. Вот только это совершенно не означало, что она собирается уважать ее личное пространство и заниматься тому подобной ахинеей.
- Скажи, милая, а тебя когда-нибудь сажали голой задницей на муравейник? - Ласково спросила эльфийка.
Сама толком не понимая, так ли уж ей на самом деле интересна редкая одаренность не то похищенной, не то освобожденной девчонки. Или все дело в самом факте ее нежелания отвечать на вопрос. Нашлась тут "независимая", видите ли.
Правда, от увлекательного разговора пришлось отвлечься - тот самый мальчишка, выбежавший на них на берегу и теперь пользующийся заслуженной репутацией героя, попытался подобраться к ним поближе. То ли от скуки, то ли от любопытства.
Правда, поймав взгляд Шизарры, резко потерял к троице всякий интерес и занялся своими делами.

Устроив подбородок на сложенных руках, опираясь на деревянную поверхность, девочка опускает веки. У неё нет желания воскрешать в сознании то воспоминание: оно не из приятных, как, впрочем, и любое другое, связанное с тем домом - но сейчас само вылезает со дна подсознания, цепляясь холодными липкими пальцами, похожими на паучьи лапки, за события, происходящие в настоящем, связывая их паутинными нитями ассоциаций. Оно оказывается настолько настойчивым, что стоит Лейрис закрыть глаза - и окружающая реальность просто-напросто исчезает для неё. Она снова оказывается в зале, расположенном на подземном этаже дома леди Гвилвилет, оборудованном для тренировок.

Холодные гладкие стены и пол, стылый воздух, озаряемый магическими огоньками, парящими под потолком, стойка с оружием, приспособления для некоторых упражнений. Стоя посреди зала, облаченная в свободные, не стесняющие движений, штаны и тунику, с волосами, стянутыми в узел, полукровка наблюдает за Антониром, только переступившим порог. Тот смотрит на неё задумчивым изучающим взглядом: такой у него бывает каждый раз, когда он собирается дать своей подопечной новый урок - и прикидывает, насколько та сможет его усвоить. А параллельно, при этом, рассеянными движениями вращает из стороны в сторону тяжелый перстень с тёмно-красным камнем, напоминающим рубин, внутри которого мерцают золотистые огоньки. Лейрис невольно настораживается: этого украшения ей прежде видеть не доводилось, и что-то подсказывает, что оно таит какой-то неприятный сюрприз.
Наконец, Антонир едва уловимо кивает каким-то своим мыслям, после чего, поднеся руку с кольцом к губам, что-то шепчет - и даже со своего места девочка ощущает, как нагревается воздух. Камень в перстне исторгает из себя рой багряных искр, превращающийся в безликий человекоподобный огненный силуэт.
- Защищайся, - коротко командует эльф.
Лейрис, от испуга и неожиданности отшатнувшаяся, смотрит на него с откровенным недоумением, безмолвно, но от того не менее очевидно спрашивая: как?! Она отнюдь не уверена, что успеет добежать до стойки с оружием, да и, в принципе, не факт, что оно вообще может помочь против огненного элементаля! Вот только странное дело: пока одна её часть паникует, другая относительно спокойно перебирает в уме варианты противодействия. А затем в памяти сами собой всплывают различные заклинания... магии... воды? Она никогда не учила их - но, тем не менее, почему-то уверена в том, что это именно они. Элементаль приближается к ней - и полукровка, почти не думая, вскидывает вперёд руки, совершая жест, похожий на движение волны, проговаривает быстро заветные слова... И перед ней возникает человеческий силуэт, сотканный из воды, который, окружив себя вихрем из ледяных осколков, приближается к противнику. Увы, то ли огненный оказывается сильнее, то и водяной - слабее, однако вскоре Лейрис оседает на пол, измученная и обзавёдшаяся несколькими некритичными ожогами. Антонир смотрит на неё по-прежнему задумчиво.
- Примени еще какое-нибудь заклинание, - говорит он - однако полуэльфийка качает головой, чувствуя, что физически сейчас не способна ни на что подобное. Мужчина медленно кивает. - Хорошо. Тогда отдыхай. И зайди к лекарю.
Он уходит, совсем не выглядя удивленным столь сложному заклинанию в исполнении ребёнка, оставляя Лейрис с ворохом новых вопросов. Откуда она, не продвинувшаяся в изучении магии дальше базовых положений, знала это заклинание? И как вообще смогла его применить?..

Из этого состояния девочку вырывает голос Шизарры - и та с облегчением высвобождается из цепких когтей памяти, открывая глаза и поворачивая голову к эльфийке. Та совсем не выглядит удовлетворенной, впрочем - как и всегда, а к её язвительности Лейрис за несколько дней пути уже успела привыкнуть. Конечно, слова женщины отнюдь не приятны, заставляя испытывать обиду в глубине души. Однако, по правде говоря, для полукровки это хотя бы лучше, чем уже ставшая привычной реакция на неё, как на пустое место; да и леди Гвилвилет, при желании, могла выдать фразу куда более резкую - куда уж там Ши. Так что, эмоции не мешают ей сделать самый разумный из всех возможных выборов - просто промолчать. Поскольку, если обижаться, огрызаться или вступать в споры - это только раззадорит её спутницу, а в подборе остроумных ответов девочка не сильна, чтобы одним лишь словом остановить зарождающийся конфликт и остудить вспыльчивую эльфийку. А потому, вместо всего этого, она просто некоторое время смотрит на Шизарру задумчивым усталым взглядом, после чего вновь отворачивается к окну, напоследок благодарно кивнув решившему проявить такт Ирсиэлю.

- А моим мнением ты поинтересоваться забыл? - Ядовито осведомилась Шизарра, когда Ирсиэль обратился к Лейрис с вопросом. Проигнорировав испуганный взгляд трактирщика.
Здесь, в Ардинии, темные эльфы заслуженно пользуются не самой доброй славой. И появление эльфийки в местной глуши на многих произвело довольно гнетущее впечатление. Впрочем, Шизарру чужие напряженные взгляды обеспокоили мало - перед ней, в конце концов, неожиданно встала более насущная проблема.
Эльфийка совершенно не собиралась делить с кем бы то ни было комнату. Особенно - с мелкими девчонками, которых следует оберегать от ночных кошмаров и трястись над их психическим состоянием.
За минувший день Шизарра ухитрилась почти никому не испортить настроения. И дело тут совсем не в неожиданном приступе миролюбия: на треклятой посудине ее вдруг одолела морская болезнь. Так что все плавание она провела в одиночестве, злобно огрызаясь на любые попытки к ней обратиться по любому поводу. Что очень быстро сделало такие попытки сугубо спорадическими.
Сейчас, оказавшись на твердой земле, она постепенно начала возвращаться в приемлемое состояние духа.
Впрочем, предаваться этому занятию она собиралась в одиночестве. Если, конечно, не найдется более интересных дел. В чем эльфийка, по правде сказать, изрядно сомневалась.

Слова трактирщика заставляют Лейрис внутри себя помрачнеть. Во-первых, потому, что новости о всяких недоброжелательных личностях, ворующих детей, когда ты - ребёнок - в принципе мало кого способны порадовать и вдохновить. А во-вторых, опасение, что Ирсиэль сочтет приемлемым вариантом ночевку маленькой подопечной вместе с тёмной эльфийкой, после услышанного только глубже пускает корни в её душе: ведь пожертвовать комфортом ради безопасности порой, увы, совершенно необходимо. Девочка и сама это понимает - так что уже морально готовится к не самой приятной ночи, подавляя в себе желание заныть страдальчески: не столько в надежде на то, что светлый прислушается к ней, сколько ради того, чтобы просто отвести душу.

К сожалению или к счастью, мужчина решает прислушаться к ней, а не к трактирщику. Очевидно, потому, что понимает: далеко не факт, что пресловутые колдуны окажутся здесь именно в эту ночь и решат похитить именно маленькую полукровку. Вполне возможно, на этот раз всё и обойдется - а на следующий день их тут уже не будет. А вот то, что, вполне возможно, проведя ночь наедине с и без того недовольно Шизаррой, девочка сама к сектантам или, к примеру, назад, к леди Гвилвилет, запросится - уже куда более вероятно.

Как бы то ни было, в моменте Лейрис про себя с облегчением выдыхает - и уже с относительно спокойной душой слушает взрослых дальше. В частности, при словах Шизарры о том, что воровство детей колдунами - это по их части, уголки её губ содрогаются в едва уловимой усмешке от осознания ироничности ситуации. Потому, что, строго говоря, женщина не солгала: они с Ирсиэлем, в некоторой степени - колдуны, и, можно сказать, похитили её. Так что, да: тёмная знает, о чем говорит. А вслух полукровка лишь кивает с невозмутимым видом.

- Конечно, - она нисколько не сомневается, что Шизарра ведома отнюдь не жалостью, но стремлением заполучить парочку заклинаний и тайн, связанных с деятельностью сектантов. И, по правде говоря, с учетом того, насколько своеобразное представление у тёмных эльфов о добре и справедливости - совершенно этим самым сектантам не завидует.

Оставшись наедине с самой собой, девочка выдыхает, признаться, с некоторым облегчением. У неё, наконец, есть своё пространство, где никто не тревожит и не надоедает расспросами, и немного еды - самой простой, вроде каши с мясом и немного сладкого, а всё же лучше, чем ничего. Но, что самое главное - возможность отдохнуть в спокойной обстановке, не ощущая под ногами непривычного колебания корабля или же неуютно ворочаясь на неровной твёрдой земле, как было несколькими днями ранее. Да, довольно узкая постель с тонким матрасом - тоже, мягко говоря, не самый лучший вариант. Но, увы, выбирать ей не предлагают.

С трудом успокоив капризного ребёнка внутри себя, девочка вздыхает, поев и скинув с себя накидку, устраивается на кровати и какое-то время просто не отрывает отрешенного взгляда от потолка. Признаться, она так устала за всё это время, что думала: как только ляжет - так сразу уснёт. Но на деле оказывается, что сон не идёт, да и бодрость, казалось бы, покинувшая тело, возвращается так некстати. Лейрис тихо, почти беззвучно, фыркает: и где это её состояние было раньше? Впрочем, не теряя надежды, закрывает глаза и старательно выравнивает дыхание, в мыслях очень медленно, с расстановкой цитируя старую эльфийскую поэму.

Этот нехитрый способ уснуть будто даже обещает сработать: она почти чувствует приближение сна, крадущегося к ней неспешно, на мягких кошачьих лапах - когда её на полуслове едва ли не подбрасывает от чужого крика, раздавшегося за окном. Это точно не голос Ирсиэля или Шизарры - и потому полукровка пару мгновений колеблется. С одной стороны, ей же говорили сидеть тихо и не высовываться; да и мало ли, кто и по какой причине здесь может кричать?.. Впрочем, последний аргумент звучит так себе: известно ведь уже, что за дела тут творятся. И если воплотился худший вариант событий, то лучше Лейрис разобраться в происходящем как можно скорее, потому чем дольше она будет медлить - тем больше неприятных сюрпризов, наверняка, устроит ей судьба. Так что осторожно, на цыпочках, она соскальзывает с кровати и подкрадывается к окну, предварительно накинув на волосы свою тёмную накидку, чтобы поменьше выделяться. И, едва высунувшись, чтобы её не было видно, изучает ситуацию.

От увиденного её невольно пробирает дрожь: трое тёмных магов (наверняка, те самые сектанты, о которых рассказывал трактирщик) - опасные противники. Признаться, полуэльфийка испытывает острое желание проявить малодушие: не вмешиваться, вместо этого отойдя и тихонько спрятавшись под кровать - а вдруг пронесет. Потому, что ей даже их ранг и возможности неизвестны, а у неё самой, между тем, заклинаний - раз, два и обчелся. А стражник... Ну, да, печально - но такова жизнь. Кто предъявит ребёнку, что тот не вмешался?.. Но, в то же время, она отчетливо понимает: "подпитавшись" за счет бедняги, эти культисты наверняка станут сильнее и могут наведаться, в том числе, сюда. Так что, чем раньше она вмешается - тем, наверное, лучше.

"Но нужно действовать наверняка и с умом: у меня либо три базовых, либо одно серьёзное заклинания" - старательно взвешивает свои шансы на успех девочка. "Наиболее разумно - применить простое, но как можно более эффективно, если не убив, то вырубив как можно больше противников за раз, чтобы не дать им меня обнаружить...".

Перебрав в уме все доступные чары и остановившись на одном из них, она сделает глубокий вдох, выдох, сосредотачивается, скороговоркой бормочет заклинание - и в темноте стремительной лентой взвивается Водный Бич, закладывая замысловатую петлю, чтобы одним мощным ударом обрушиться на головы сразу всех трех сектантов.