Имя: Ганс Гельвитц
Ганс из Браннтау
Длинный Ганс
Битый Ганс
Шутник

Раса: Человек

Возраст: 28

Род занятий: Ландскнехт

Внешность:
Боги наградили Ганса выделяющейся внешностью, так что в толпе затеряться у него бы и так никак не получилось бы - да, впрочем, он к тому и не стремится, даже наоборот - по примеру иных ландскнехтов подчеркивает яркую внешность цветастым нарядом, денег на который потрачено, как правило, непропорционально много. Дублет с разрезами, разноцветные штаны-плодерхозе, искусно вышитая оружейная перевязь - каждая деталь гардероба кричит о том что у владельца недостает вкуса, зато хватает серебра. Ну или хватало когда-то, потому что одежда далеко не новая, а нередко и собственноручно чиненая.
Лицо удлинённое, с чётко очерченными скулами и лёгкой тенью вечной ухмылки в уголках губ. Глаза голубые, обычно полуприкрытые, как у человека, привыкшего щуриться на солнце в дороге, иногда в них появляется огонёк лукавства или азартного предвкушения — особенно за игровым столом или перед боем. Нос прямой, слегка вздёрнутый, взгляд — живой и проницательный, но с оттенком легкомыслия. Несмотря на высокий по любым меркам рост, его фигура производит впечатление силы, но не тяжеловесности, наоборот - он гибкий, и необычно подвижный, как положено опытному фехтовальщику. Волосы светлые, почти пшеничные, обычно наскоро собраны в хвост, носит он и щегольскую острую бородку - ухоженную, но без вычурности.

Биография: Ганс родился в крестьянской семье в деревушке Браннтау, что на севере Лодерии. Не была та семья самой богатой в деревне, но и совсем уж нищими язык бы их назвать не повернулся - так, одна из многих. Корова, кур с полдюжины, пара волов что тянули плуг и земля - не слишком много, не слишком мало. И Ганс в той семье среди детей не был ни старшим, ни младшим - может, был бы старшим, так научился бы ответственности, присматривая за братьями с сестрами, что поменьше. А был бы младшим - вырос бы поскромнее, чаще получая воспитательные тычки с подзатыльниками, но ни то, ни другое ему было не суждено, а оттого рос мальчишка сам по себе, чаще в компании сверстников, нежели в окружении семьи. Попытки пристроить его к работе, как подошел возраст, как одна, оборачивались сплошным разочарованием - ухаживать за живностью Гансу было скучно, а пахать в поле и того хуже. Иное дело - с чужого сада яблок набрать, потренировать острословие, сочинив пару обидных стишков, да нос кому-нибудь расквасить - благо, если чем боги и одарили Ганса, так это ростом и силой, так что битым он выходил из драки не слишком часто - разве что когда недооценивал количество сверстников, по неизвестным причинам решивших объединиться против не в меру разошедшегося острослова.
Как видно, совсем несложно понять, почему, когда Ганс торжественно объявил о своем желании уйти на заработки в ближайший город, отец не стал слишком усердствовать в попытках отговорить его покинуть родной дом. Мать вздохнула с сожалением, но и противиться не стала - и правда ведь, всем только лучше. Помыкавшись в городе, парень с грехом пополам устроился в ученики к портному. Какое-то время казалось, что все идет хорошо, ремесло он осваивал исправно, хоть и без особого усердия - у Ганса даже появились кое-какие деньги, которых хватало на то чтобы время от времени посещать таверну на окраине - из тех что подешевле, конечно, но, если бы кто-то спросил его самого, то он ответил бы что это все равно гораздо лучше чем день за днем кормить корову и чистить курятник. К тому же городские, как выяснилось, были очень не дураки насчет того чтобы подраться, поделившись на кварталы и цеха - и гильдия ткачей, к которой волею случая теперь относился и Ганс, в этом процессе принимала живейшее участие. Бывало, что стычки происходили и со вполне серьезным оружием, но мальчишки-подмастерья, как правило, обходились кулаками и подручными инструментами, стараясь избежать серьезных травм и смертей - не всегда успешно.
Так продолжалось около года - пока на городской площади вдруг не появился общительный хромой немолодой мужик в непривычной для горожан цветастой одежде, с охотой делящийся армейскими байками со всеми, кто готов был слушать. Сводились они, в основном, к тому как здорово и беззаботно служить ландскнехтом, а особенно в его славной роте - знай себе гуляй по кабакам в компании верных товарищей да руби всяких олухов здоровенной алебардой. И девушки, известное дело, солдата приласкать всегда готовы, а если и нет - так в мошне всегда достаточно серебра на то чтобы компенсировать его звоном недостаток обаяния. Тех кто слушал особенно охотно, он не скупясь, угощал за свой счет и, помявшись для вида, предлагал подмахнуть наскоро составленный здесь же, у ближайшего писаря контракт. Горожане постарше байки слушали, усмехались, но ветерана отчего-то сторонились, Ганса же его рассказы очаровали мгновенно, хотя, пожалуй, стоило бы задаться некоторыми вопросами. Например, отчего это столь прославленная вольная рота так запросто принимает в свои ряды всякого кто изъявил желание в нее попасть и куда же делись все те, кто служил в ней раньше? Впрочем, Гансу тогда шел пятнадцатый год и рассудительности не было в списке его лучших качеств, так что подобные измышления из его головы, даже если они там и появлялись, выдувало словно ветром. Добавив себе на словах пару лет возраста для солидности - благо, в силу роста он и правда выглядел постарше сверстников - Ганс не читая (ибо грамоте обучен не был) намалевал пером крестик там где показал добрый вербовщик и отправился в лагерь, постигать военную науку.
Сей процесс, на удивление, шел гораздо успешнее всех предыдущих попыток обучить хоть и сметливого, но абсолютно нерадивого юношу чему-нибудь полезному - вероятно, потому что в отличие от семьи и мастера-ткача, преподаватели из числа ландскнехтов точно знали, с кем имеют дело и какими методами надо с такими людьми работать. Одно лишь наличие в их педагогической методике практики применения такого полезного приспособления как шпицрутен уже само по себе многократно увеличивало скорость и качество обучения - знания и дисциплину Ганс сотоварищи впитывали буквально собственной спиной. Впрочем, он и тут не мог не отличиться и вскоре сменил прозвище с очевидного Ганса-длинного на Ганса-битого, ибо в силу неуемного характера и врожденного упрямства, бит он бывал часто и, как правило, за дело. Притчей во языцех стал случай, когда во время очередной порки перед строем язвительными комментариями после каждого удара он довел профоса до того, что тот войдя в раж, едва не запорол молодого наемника насмерть, остановившись лишь после приказа самого капитана роты. Впрочем, отлеживаясь после в лазарете, Ганс заявлял собравшимся товарищам по службе, что ни о чем не сожалеет, а довольные увиденным представлением сродни цирковому, солдаты были не прочь лишний раз прикрыть отлынивающего от работы в силу некоторых случившихся в результате выступления проблем со здоровьем парня.
Толку в строю от него было бы немного, как бы Ганс не пыжился, а все-таки всерьез воевать плечом к плечу с головорезами из авангарда он - по крайней мере, пока - не мог хотя бы по причине малолетства, а потому был отправлен в артиллерийскую обслугу - чтобы ядра носить много ни ума, ни навыка не надо. Был бы на его месте кто поумнее - воспользовался бы случаем и осваивал бы артиллерийскую науку, благо, мастеров обращения с пушками было всегда немного, платили им более чем достаточно, а опасность нарваться на чужой клинок и поймать лицом пулю была несравненно ниже. Правда, и орудия, бывало, взрывались прямо на поле боя, хороня весь расчет, но ведь за риск ландскнехту и платят по целых четыре серебряных талера в месяц. Ганс же, однако, все рвался в первую линию - если уж воевать, так лучше с пикой или алебардой, лично, лицом к лицу с противником, чем отмерять точный вес пороха и перед каждым выстрелом возносить молитву Шого, чтобы твое орудие по прихоти не убило тебя и всех кто рядом.
Случай показать себя ему представился лишь через два года службы, когда противник выманил пехоту в открытое поле, а по артиллерии с фланга ударила легкая кавалерия, надеясь вырезать расчеты. Артиллеристам пришлось доказывать, что клинки и пистоли они при себе носят не зря и многие этого боя не пережили. Гансу же, вооруженному одним кошкодером, повезло выжить. Сам бы он вряд ли бы смог рассказать, как именно это у него получилось - помнил только что вертелся как уж под вилами, куда-то колол и кого-то резал, кто-то кричал от боли, а кто-то от страха, потому что сначала было страшно, а потом и того страшнее. Каким-то образом артиллеристы смогли отбить атаку - точнее, прожить достаточно долго для того чтобы оторвавшаяся от тылов пехота смогла развернуться и отогнать вражескую конницу. Выживших премировали, однако, Ганс от серебра отказался, изъявив желание лишь бросить артиллерийскую службу и оставить себе двуручный меч с одного из мертвых кавалеристов. Размен вышел неравноценный - хороший меч стоил гораздо дороже пары монет, но пребывавший в добром расположении духа капитан позволил молодому сохранить трофей - вероятно, полагая, что тот его все равно продаст - в лучшем случае. Или проиграет. Или пропьет. Он определенно недооценивал гансово упрямство.
Тот же, пусть и не сразу, но уговорил одного из опытных солдат, что в бою защищали знамя роты, научить его обращаться с тяжелым клинком за половину своего жалования. Ветеран получал серебро, Ганс - науку, а собиравшиеся во время их тренировок кнехты - презабавнейшее зрелище - уставший после обыкновенной дневной службы парень раз за разом пытался отразить выверенные удары деревянного меча, падал и кувыркался в пыли под аккомпанемент беззлобных шуточек зрителей, а затем все повторялось вновь - и так три года подряд, пока Ганс не начал стабильно побеждать в поединках сначала своего учителя, а затем и каждого кто хотел помериться с ним мастерством и силой.
В силу понемногу копившегося опыта, умения, да и банально физической кондиции, у Ганса получилось пробиться в доппельзолднеры - в частности, помогла протекция того самого ветерана, поручившегося за него собственной репутацией. Да, риска стало больше, но теперь, спустя пять с лишним лет служба стала хотя бы немного походить на то что когда-то описывал ему хромой вербовщик - хоть и с кучей оговорок. Он выучился грамоте у ротного писаря и некоторое время даже занимал должность лейтенанта. Такая жизнь Гансу была по вкусу до самого 75-го, до конца войны. После одного из боев, узнав, что против его роты сражался и погиб родной брат командующего противостоящей нилантийской кондотты, Ганс подговорил товарищей написать полное оскорблений письмо в адрес кондотьера не забыв указать собственные имена и место расположения роты, найти труп его брата и ночью вздернуть на суку прямо напротив вражеского лагеря, приколов письмо к его груди его же кинжалом. Шутка удалась. На следующее утро нилантийцы игнорируя стратегические планы и сам здравый смысл, всей мощью ударили именно туда, куда их звали насмешки ландскнехтов, логичным образом попали под шквальный артиллерийский и ружейный огонь и едва сумели откатиться обратно, неся катастрофические потери.
К сожалению, на этом успехи Лодерии закончились. Чуть позже, рота в которой на тот момент служил Ганс вместе со многими иными была наголову разбита нилантийскими терциями и он, чудом выжив, задумался о том, что пора бы оставить службу и заняться чем-нибудь попроще. Каким-нибудь делом, для успеха которого будет совсем необязательно бросаться грудью на пики. Денег у него было к тому времени скоплено достаточно - хотя, как водится у ландскнехтов, еще больше промотано, а оттого он решил осесть в городе и открыть какую-нибудь лавку. План был по-своему хорош, у кого-то он, может, и получился бы, но деловое чутье никогда не было сильной стороной Ганса и добропорядочным бюргером стать у него не вышло. Конкуренты пустили его по миру меньше чем за полгода, а с трудом выкупленный каменный дом в черте города пришлось заложить за долги и отправиться вновь странствовать. С клинком он все еще обращался гораздо лучше чем с гроссбухом, а потому нанимался либо в городах в качестве мастера меча, выступая за горожан на дуэлях или готовя к ним за короткое время, либо в качестве телохранителя, да и, в общем, куда только ни нанимался - известное дело, человек с мечом без хлеба не останется - разве что откровенным разбоем пока заниматься не приходилось. Так, понемногу дрейфуя на юг, он дошел до мятежного маркизата Орио - люди говорили, тамошний маркиз недавно отправился к богам, а родственники принялись за грызню едва Его Сиятельство успел остыть. А там, где речь идет о дележе наследства, человек вроде Ганса уж точно лишним не станет - рассудив так, он и отправился ловить рыбу в мутной воде.

Характер: Ганс острослов, не лезет за словом в карман и редко говорит серьезно - даже когда, может, и стоило бы. В целом, добродушен и незлобив - но надо помнить, что в силу специфического опыта без раздумий пускает в ход оружие - не от большой кровожадности, но потому что для наемника это столь же естественное действие, как для иных глоток воды. Упрям как три осла, чтобы заставить его свернуть с избранного пути, необходимы, пожалуй, действительно серьезные аргументы.

Познания в магии: Практически отсутствуют за исключением общеизвестных

Религия и мистический дар: Как положено солдату, Ганс регулярно возносит молитвы Шого, как положено ландскнехту - не забывает упомянуть и Иокаста

Умения: Обучен грамоте и счету - в пределах необходимого, но не более того. Привычен к бродяжьей жизни и долгим маршам - как пешим, так и в седле, способен организовать свой быт во всякого рода медвежьих углах - костерок развести, силки на мелкого зверя или птицу расставить, рыбы наловить при случае.   

Артефакты:

Имущество: Пегий безымянный мерин - рабочая лошадка, которую Ганс выиграл у каких-то крестьян по случаю в карты. Умеет не слишком быстро переставлять ноги и взглядом жаловаться на жизнь, но абсолютно не приспособлена к конному бою, впрочем, как и сам Ганс. К счастью, от них обоих этого никто и не требует.
Рыжий кот по кличке Фельдвебель, которого Ганс забрал из лагеря ландскнехтов. Имя получил за привычку прохаживаться перед солдатами во время построений, придирчиво поглядывая на них свысока, как и положено невысокого звания командиру. Ныне же путешествует вместе с Гансом в специально для него сшитой седельной сумке.
Трехчетвертной доспех и шлем-морион.
Оружие - старый адамантиновый цвайхандер с отполированный многократными касаниями ладоней обитой кожей рукоятью и контргардой. Несмотря на то что оружие выполнено без изысков и украшений, по цене оно превосходит все остальное что наемник держит при себе. Помимо основного инструмента работы, обычно пристегнутого к седлу и замотанного в ткань, при себе Ганс всегда носит короткий кацбальгер и два пистоля - пусть он никогда не был мастером стрельбы, но зарядить их и пальнуть примерно в нужную сторону он способен.
Одежда и всякая обиходная мелочь вроде кошеля с некоторым количеством медяков, походного ножа, огнива и иглы для починки одежды, расписывать которую нет необходимости.

Планы: Ввязться в какую-нибудь авантюру, конечно же!

Контакты: Преимущественно личные сообщения

Отредактировано Ганс Гельвитц (2025-05-12 20:11:51)